Олигоцен
система | отдел | ярус | Возраст, млн лет назад | |
---|---|---|---|---|
Неоген | Миоцен | Аквитанский | меньше | |
Палеоген | Олигоцен | Хаттский | | |
Рюпельский | | |||
Эоцен | Приабонский | | ||
Бартонский | | |||
Лютетский | | |||
Ипрский | | |||
Палеоцен | Танетский | | ||
Зеландский | | |||
Датский | | |||
Мел | Верхний | Маастрихтский | больше | |
Деление дано в соответствии с IUGS по состоянию на апрель 2016 года. |
Олигоце́н (др.-греч. ὀλίγος — «небольшой» + καινός — «новый») — последняя эпоха палеогенового периода. Начался 33,9 миллионов лет назад и закончился 23,03 миллионов лет назад[1]. Продолжался, таким образом, около 11 млн лет. Олигоцен наступил вслед за эоценом и сменился миоценом, которым начался неогеновый период.
В олигоцене произошло похолодание климата. Увеличилось разнообразие млекопитающих, включая ранних слонов и мезогиппусов, предков современной лошади. В начале этой эпохи вымирают более древние виды млекопитающих.
Жизнь в олигоцене
В начале олигоцена климат на планете был сухим и прохладным, что способствовало образованию открытых равнин, полупустынь и кустарниковых зарослей. В результате изменения климата в конце эоцена многие древние семейства млекопитающих вымерли. Их место заняли новые виды зверей, включая и прямых предков некоторых современных млекопитающих — носорогов, лошадей, свиней, верблюдов и кроликов.
Среди млекопитающих продолжают появляться гигантские травоядные (индрикотерии, например, не уступали размерами многим динозаврам — они могли достигать 8 метров в высоту и весить до 15 тонн[2]) и кровожадные хищники (такие как энтелодон и гиенодон). Возникают первые представители отряда хищных (например, похожий на собаку цинодикт).
В результате продолжавшегося расхождения континентов Южная Америка и Австралия полностью обособились от остального мира. Со временем на этих «островных» континентах сформировалась уникальная фауна, представленная сумчатыми млекопитающими и другими эндемичными животными.
Около 25 млн лет назад в Азии образуются первые обширные равнины, поросшие злаками — степи. С тех пор злаки, которые прежде были несущественным элементом наземных ландшафтов, во многих частях света постепенно превращаются в господствующий тип растительности, покрывшей в конце концов пятую часть поверхности суши.
Согласно современным геологическим данным С4-фотосинтез возник в олигоцене около 30 миллионов лет до нашей эры[3]. Этот период характеризуется падением температуры и концентрации диоксида углерода (с 1000 частей на миллион до примерно 300 частей на миллион). Кроме того, атмосферная концентрация О2 увеличилась с 18 % до 21 %. Сложились крайне неблагоприятные для С3-фотосинтеза условия, способствовавшие высокому фотодыханию. Предполагается, что именно низкая доступность CO2 явилась причиной начала отбора растений с нагнетающими механизмами, что в конечном итоге привело к появлению C4 и CAM. Климат того времени стал более засушливыми, появились открытые пространства с высокой освещённостью, усилилась сезонность и количество пожаров, что также, вероятно, сыграло значительную роль в отборе признаков C4- и CAM-видов[4].
Напишите отзыв о статье "Олигоцен"
Примечания
- ↑ [www.stratigraphy.org/ICSchart/ChronostratChart2013-01.pdf Международная стратиграфическая шкала (версия за январь 2013)] на сайте Международной комиссии по стратиграфии
- ↑ [paleodb.org/cgi-bin/bridge.pl?action=checkTaxonInfo&taxon_no=43158&is_real_user=1 Paleobiology Database: Paraceratherium, age range and collections]
- ↑ Rowan F. Sage, Matt Stata (2015). «Photosynthetic diversity meets biodiversity: The C4 plant example». J. Plant Physiol. 172: 104–119. DOI:10.1016/j.jplph.2014.07.024.
- ↑ Ulrich Lüttge, Manfred Kluge und Gerhard Thiel: Botanik — Die umfassende Biologie der Pflanzen. 1. Auflage, Wiley-VCH Verlag GmbH & Co. KGaA; Weinheim 2010; ISBN 978-3-527-32030-1; S. 797.
М е з о з о й |
К а й н о з о й (65,5 млн лет назад — настоящее время) | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Палеоген (66,0—23,03) | Неоген (23,03—2,58) | Четвертичный (2,58—…) | ||||||
Палеоцен (66,0—56,0) |
Эоцен (56,0—33,9) |
Олигоцен (33,9—23,03) |
Миоцен (23,03—5,333) |
Плиоцен (5,333—2,58) |
Плейстоцен (2,58—11,7 тыс.) |
Голоцен (11,7 тыс.—…) |
Это заготовка статьи по геохронологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Олигоцен
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.