Олимпийский стадион (Афины)
Поделись знанием:
К:Стадионы, построенные в 1982 году
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
 Стадион УЕФА категории 5  | |
| Полное название |
Афинский Олимпийский атлетический центр |
|---|---|
| Местоположение | |
| Заложен |
1979 |
| Построен |
1982 |
| Реконструирован |
2002 — 2004 (Летние Олимпийские игры 2004) |
| Владелец |
Правительство Греции |
| Вместимость |
69 618 |
| Домашняя команда | |
| Размеры поля |
105×68 м |
| Покрытие | |
Олимпийский стадион (известный как Спирос Луис) - спортивный комплекс в городе Афины, Греция. Стадион является домашним для Сборной Греции по футболу. Этот спорткомплекс принимал церемонии открытия и закрытия Олимпиады в 2004 году, а также финал Лиги Чемпионов УЕФА 23 мая 2007 года.
Крупнейшие соревнования, проходившие на стадионе
- Чемпионат Европы по лёгкой атлетике 1982
- Финал Кубка европейских чемпионов 1983 («Гамбург» — «Ювентус» 1:0)
- Финал Кубка обладателей кубков УЕФА 1987 («Аякс» — «Локомотив» Лейпциг 1:0)
- Финал Лиги чемпионов УЕФА 1994 («Милан» — «Барселона» 4:0)
- Чемпионат мира по лёгкой атлетике 1997
- Летние Олимпийские игры 2004 (церемонии открытия и закрытия, соревнования по лёгкой атлетике и футболу)
- Финал Лиги чемпионов УЕФА 2007 («Милан» — «Ливерпуль» 2:1)
Напишите отзыв о статье "Олимпийский стадион (Афины)"
Ссылки
- [www.oaka.com.gr/ Официальный сайт] (греч.)
- [allstadiums.ru/evropa/stadiony-grecii/olimpiyskiy-afiny.html Олимпийский стадион в Афинах] на сайте allstadiums.ru
- [allstadium.org/stadium/item/athens_olympic_stadium Профиль стадиона на сайте allstadium.org]
|
Это заготовка статьи о спортивном сооружении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Олимпийский стадион (Афины)
– Ничего… Нет…– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
