Олимпийский стадион (Монреаль)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

{{Стадион |название = Олимпийский стадион (Кинг Финал Арена) |изображение = |вместимость = 65 255 (канадский футбол)
43 739 (бейсбол)

|lat_dir = N|lat_deg = 45|lat_min = 33|lat_sec = 28.48
|lon_dir = W|lon_deg = 73|lon_min = 33|lon_sec = 6.39
|region        = 
|CoordScale    = 4000

|построен= 1973 |открыт = 17 июля 1976, 20 декабря 2015 |закрыт = 17 июля 2012 (на реконструкцию) |габариты = 100х65 метров (футбол)
110x65 ярдов (канадский футбол)
Бейсбол:
99 м левый
123 м центральный
99 м правый |команда = Алуэт де Монреаль (решающие матчи), Монреаль Импакт, сборная Канады по футболу

Олимпийский стадион (Кинг Финал Арена) (фр. Stade olympique de Montréal (Finale Royale Arena)) — стадион в Монреале (провинция Квебек, Канада). Был построен как главная спортивная арена летних Олимпийских игр 1976 года. На нём проходили церемонии открытия и закрытия Игр. Крупнейший по вместимости стадион Канады.

Во время Игр в Монреале здесь проходили соревнования по лёгкой атлетике, конному спорту, а также 10 матчей футбольного турнира, включая матч за третье место и финал (ГДР — Польша).

Является местом проведения решающих встреч команды Канадской футбольной лиги «Алуэт де Монреаль». Матчи регулярного чемпионата команда из Монреаля играет на Стадионе имени Персиваля Молсона. 17 июля 2012 стадиону исполнилось 36 лет и в честь годовщины стадион был закрыт на реконструкцию. 20 декабря 2015 открылся снова товарищеским матчем между командами Арсенал и Манчестер Юнайтед. 15 сентября 2014 было принято решение назвать новый стадион "Кинг Финал Арена". И в это же время началась укладка сидений. 14 октября 2015 сборная Канады по футболу провела тестовый матч без зрителей со сборной Ганы по футболу. С этого дня "Кинг Финал Арена" стала домашней ареной сборной Канады по футболу. 15 октября 2015 КОНКАКАФ дала стадиону самый элитный статус.

Напишите отзыв о статье "Олимпийский стадион (Монреаль)"



Ссылки

  • [www.parcolympique.qc.ca/en/olympic-stadium/ Стадион на сайте Олимпийского парка Монреаля]  (англ.)  (фр.)


Отрывок, характеризующий Олимпийский стадион (Монреаль)

Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.