Олимпийский чемпион

Олимпийский чемпион — победитель летних или зимних Олимпийских игр. Является неотчуждаемым званием (не бывает бывших или экс-олимпийских чемпионов). Помимо звания чемпиона, победитель соревнований на Олимпиаде получает также олимпийскую золотую медаль. Звание чемпиона носят как победители в личных дисциплинах (например, метатели копья или прыгуны в воду), так и в командных (например, игроки в кёрлинг или гандболисты). При этом, если в командных игровых видах спорта (футбол, баскетбол, волейбол, хоккей с шайбой) и некоторых других дисциплинах в силу специализации спортсмены могут рассчитывать только на одну победу на одних Олимпийских играх, то в других видах спорта сильнейшие спортсмены могут претендовать на одних Играх на пять и более наград (спортивная гимнастика, плавание, биатлон, лыжные гонки и другие).

Звание олимпийского чемпиона является одним из наиболее почётных в тех видах спорта, по которым проводятся турниры в рамках Олимпиады (лишь в некоторых видах спорта звание чемпиона мира котируется выше, например, в мужском футболе, где на Олимпиадах соревнуются не все сильнейшие игроки мира из-за возрастного ограничения).

Обладатель наибольшего количества золотых олимпийских наград (23) — выдающийся американский пловец Майкл Фелпс. По девять раз олимпийскими чемпионами становились Пааво Нурми, Лариса Латынина, Марк Спитц, Карл Льюис и Усэйн Болт.

См. также

• Кореб — первый в истории олимпийский чемпион
• Киниска — первая в истории олимпийская чемпионка
• Джеймс Коннолли — первый олимпийский чемпион современных Олимпийских игр
• Олимпийские виды спорта
• Список многократных чемпионов Олимпийских игр

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ Полный список участников Олимпийских игр]  (англ.)
• [www.olympic-champions.ru/olympic/lists/champions_all/ Все олимпийские чемпионы России]

Отрывок, характеризующий Олимпийский чемпион

Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.