Олмстед, Фредерик Ло
| Олмстед Фредерик Ло | |
 Изображение 1893 года | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
28 августа 1903 (81 год) |
Фредерик Ло Олмстед[1] (англ. Frederick Law Olmsted; 26 апреля 1822, Хартфорд, Коннектикут — 28 августа 1903, Бельмонт, Массачусетс) — американский архитектор, ландшафтный дизайнер и журналист.
Содержание
Биография
Родился в состоятельной семье торговца Джона Олмстеда. Образование получил в Академии Филлипса в Массачусетсе, где обучался до 1838 года. Вынужденный из-за болезни, вызвавшей ослабление зрения, оставить запланированную учёбу в Йельском университете, Олмстед много путешествует — в том числе в качестве моряка, журналиста или коммивояжера.
В 1850 году Олмстед совершает поездку в Англию, где знакомится с работами Джозефа Пакстона, которые описывает в своём сочинении «Прогулки и беседы американского фермера в Англии» (Walks and Talks of an American Farmer in England). Эта реклама приносит Олмстеду ряд заказов, в том числе и от незадолго до этого основанной газеты The New York Times — совершить поездку на американский Юг и составить подробный анализ развития экономики, основанной на рабовладении (в 1852 году). Вернувшись в Нью-Йорк, Олмстед работает вместе с Калвертом Воксом над проектированием в этом городе Центрального парка, принесшем им обоим громкую славу. Другим известным проектом Ф. Л. Олмстеда было создание Проспект-парка на Бруклине, что делает его одним из первых ландшафтных дизайнеров США.
Между 1857 и 1895 годами Олмстед и его компаньоны создали парковые зоны и зоны отдыха для 355 школ и колледжей Америки.
Олмстед критиковал сетчатую систему улиц с прямоугольными блоками в которых обычно находятся перенаселенные ряды домов. Олмстед был сторонником криволинейности дорог связывающих индивидуальные домовладения. Именно в этом он видел воплощение идеала спокойной сельской загородной жизни в противоположность механицистской упорядоченности городской среды.
Сочинения
- Walks and Talks of an American Farmer in England Riley: Columbus, Ohio, 1859
- A journey through Texas, or a winter of saddle and camp life on the border country of the United States and Mexico New York & London 1857
Напишите отзыв о статье "Олмстед, Фредерик Ло"
Литература
- Charles E. Beveridge, Paul Rocheleau: Frederick Law Olmsted. Designing the American Landscape. Universe Publishers, New York 1999, ISBN 0-7893-0228-4.
- Lee Hall: Olmsted’s America. An «unpractical» man and his vision of civilization. Bullfinch Press, Boston, MA 1995, ISBN 0-8212-1998-7.
- Witold Rybczynski: A clearing in the distance. Frederick Law Olmsted and North America in the Nineteenth Century.Scribner, New York 2003, ISBN 0-684-86575-0.
- Elizabeth Stevenson: Park maker. A life of Frederick Law Olmsted. Transaction Publishing, New Brunswick, NJ 1999, ISBN 0-7658-0614-2.
Примечания
- ↑ [bigenc.ru/text/2685414 Олмстед] // Океанариум — Оясио. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2014. — С. 117. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 24). — ISBN 978-5-85270-361-3.</span>
</ol>
Ссылки
Отрывок, характеризующий Олмстед, Фредерик Ло
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
