Ольбрих, Йозеф Мария

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Йозеф Мария Ольбрих
Основные сведения
Страна

Австро-Венгрия

Место рождения

Троппау

Работы и достижения
Работал в городах

Вена, Дармштадт, Дюссельдорф

Архитектурный стиль

модерн (Венский сецессион)

Важнейшие постройки

Дом сецессиона в Вене

Градостроительные проекты

Колония художников в Дармштадте

Йозеф Мария Ольбрих (22 декабря 1867 — 8 августа 1908) — австрийский архитектор, мастер модерна, автор выставочного здания Венского сецессиона в Вене. C 1900 г. жил и работал в Германии, в Дармштадте.

Родился в многодетной семье предпринимателя-кондитера в Троппау. Отец архитектора владел кирпичным заводом, и Йозеф познакомился со строительными технологиями ещё в детстве. В 1882 году, не закончив средней школы, ушёл работать чертёжником, в 1886—1890 годах завершил среднее образование в Вене, затем обучался в Академии изобразительных искусств в Вене у Карла фон Хазенауэра. C 1893 года — помощник Отто Вагнера на проектировании Венской городской железной дороги (англ.), фактически исполнявший рабочие чертежи станций.

В 1896 году в среде венских художников произошёл раскол. Возглавляемая Густавом Климтом группа художников и архитекторов, недовольная действиями венского Дома Искусств, откололась и учредила собственную организацию — Венский сецессион. В 1897 году Ольбрих выстроил на Карлсплац памятник модерна — выставочный зал Сецессиона с куполом-шаром из золотых ветвей.

В 1900 году, по инициативе герцога Дармштадтского Эрнста-Людвига, покровителя искусств и организатора колонии художников на горе Матильды в Дармштадте, Ольбрих переехал в Германию. Получив гессенское гражданство и профессорский титул, он фактически возглавил колонию, выполнив большую часть проектов и лично возглавив строительство, а в 1903 женился на немке Клер Мораве. В самой колонии и в окрестностях Дармштадта им построены всего два десятка зданий; часть из них погибла во время второй мировой войны.

В 1908 году Ольбрих выстроил исторический универмаг Тица в Дюссельдорфе и третью очередь посёлка художников в Дармштадтской колонии; в том же году, в возрасте 40 лет, он умер от лейкемии.



См. также

Напишите отзыв о статье "Ольбрих, Йозеф Мария"

Примечания

Отрывок, характеризующий Ольбрих, Йозеф Мария

В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.