Григорьева, Ольга Анатольевна

Ольга Григорьева
Имя при рождении:	Ольга Анатольевна Григорьева
Дата рождения:	15 ноября 1966(1966-11-15) (57 лет)
Место рождения:	Ленинград, СССР
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Род деятельности:	Писательница
Годы творчества:	с 1996 года
Жанр:	фэнтези
Язык произведений:	русский
Дебют:	«Ладога», 1996 год
Премии:	премия Гоголя, 2007 год премия «Баст», 2008 год
[grigorieva.ucoz.ru/ Сайт Ольги Григорьевой]
[www.lib.ru/RUFANT/GRIGORIEWA_O/ Произведения на сайте Lib.ru]

О́льга Анато́льевна Григо́рьева — российская писательница, пишущая в жанре «фэнтези». В юности Ольга была неоднократной чемпионкой первенств СССР по плаванию, а после 1996 года занялась писательской деятельностью, автор 8 книг по исторической мифологии.

Спортивная карьера

Ольга Григорьева родилась 15 ноября 1966 года в Ленинграде. В юности занималась плаванием. После окончания школы поступила в Государственный институт физической культуры им. П. Ф. Лесгафта. На втором курсе обучения Ольга получила предложение о переводе на факультет журналистики в Санкт-Петербургский государственный университет, но отказалась.

Как пловец Ольга является восьмикратной чемпионкой СССР (1981, 1983, 1985 и 1986 годов)), мастером спорта международного класса, призёром многих Спартакиад (например, VIII летней Спартакиады народов СССР, 8-кратный призёр первенства СССР (1983, 1984 годов), 4-кратная обладательница Кубка СССР (1982 и 1983 годов)), чемпионата Европы.

После окончания университета Ольга устроилась тренером в бассейн Военно-Морского флота, где работала инструктором с 1980 по 1985 годы. Затем в период с 1986 по 1987 годы Ольга Григорьева работала инструктором в добровольном спортивном обществе (ДСО) «Спартак», после чего снова вернулась в спортклуб ВМФ, где работала вплоть до 1996 года.

Творческая деятельность

Хотя у Ольги есть брат, Дмитрий Григорьев, занимающийся писательской деятельностью (поэт и прозаик), сама она становиться писательницей не собиралась. Первая книга Ольги Григорьевой «Ладога» была опубликована в 1996 году. Как сама признаётся Ольга, писала её для сына в электричках во время поездок на дачу, чтобы не скучал. После успешной публикации Ольга Анатольевна плотно занялась изучением славянской и скандинавской истории. В 1997 году были созданы «Берсерк», неоднократно переиздаваемый (общий тираж составил около 100 тысяч экземпляров) роман скандинавского цикла, и «Колдун», роман описывающий фантастическую версию событий незадолго до крещения Руси.

В период с 1999 по 2000 годы Ольга Григорьева занималась совместным проектом с писателем Владимиром Валерьевичем Колосовым. Оба писателя под общим псевдонимом Феликс Юсупов выпустили три романа в жанре иронического детектива («Укрощение страха», «Никита и Ангел», «Чёрный ангел»). После этого Ольга оставила проект, а дальнейшие романы Феликса Юсупова были написаны исключительно Владимиром Колосовым.

С 2002 года Григорьева стала сотрудничать с издательством «Крылов», благодаря которому были изданы её книги в жанре исторического славянского фэнтези: «Фаворитка», «Стая», «Набег». А в 2007 году Ольга решила вернуться к теме своей первой книги, написав романы продолжения «Тень Волка» и «Священный Призрак». Оба романа была собраны в сборник «Старая Ладога», где Григорьева основываясь на базе реальных исторических фактов и персонажей, выстраивает новую, мистическую картину событий.

Библиография

Были изданы следующие произведения Ольги Григорьевой:

• 1996 год — «Ладога»;
• 1997 год — «Берсерк», первый роман скандинавского цикла;
• 1997 год — «Колдун»;
• 1999 год — «Найдена»;
• 2002 год — «Фаворитка»;
• 2005 год — «Стая», входит в скандинавский цикл;
• 2006 год — «Набег», входит в скандинавский цикл;
• 2007 год — «Тень волка»;
• 2007 год — «Священный призрак»;
• 2007 год — сборник «Старая Ладога», куда вошли романы «Тень волка» и «Священный призрак»;
• 2008 год — «Колесо ведьм».

В соавторстве с В. Колосовым под общим псевдонимом Феликс Юсупов:

• 1999 год — «Укрощение страха»;
• 2000 год — «Никита и ангел»;
• 2000 год — «Чёрный ангел» (оба романы впоследствии выходили под одной обложкой и названием «Девочка по вызову»);

Награды и премии

• 2007 год — роман «Набег» стал лауреатом премии Гоголя в номинации «Вий» как лучшее прозаическое произведение.
• 2008 год — цикл «Старая Ладога» стал лауреатом премии «Баст» в номинации лучшее произведение в области исторической фантастики. Премия вручалась на VIII литературно-практической конференции «Басткон».

Ссылки

• [grigorieva.ucoz.ru/ Официальный сайт Ольги Григорьевой]. (рус.)
• [www.lib.ru/RUFANT/GRIGORIEWA_O/ Ольга Григорьева] в библиотеке Максима Мошкова
• [www.fantlab.ru/autor6356 Ольга Григорьева] на сайте Лаборатория фантастики. (рус.)

Отрывок, характеризующий Григорьева, Ольга Анатольевна

Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.