Ильницкая, Ольга Сергеевна

Ольга Сергеевна Ильницкая
Дата рождения:	31 июля 1951(1951-07-31) (72 года)
Место рождения:	Одесса, СССР
Род деятельности:	писатель, поэт, журналист
Жанр:	проза, стихи, эссеистика
Язык произведений:	русский
Дебют:	Вольный город: Стихи 1991
[ilol.club/ ub]

Ольга Сергеевна Ильницкая (род. 31 июля 1951, Одесса) — русская писательница, поэтесса и журналистка.

Член PEN International, Союза писателей Москвы, Южнорусского Союза писателей, Национального Союза журналистов Украины.

Первая публикация в 1991. в альманахе «Вольный город» (Одесса: Маяк).

Спустя 22 года вышла книга «Глаголы настоящего времени» (с тем же составом авторов и составителем, поэтом Юрием Михайликом), Киев, 2013.

В 1995 году изданы книги прозы «Откуда мы уходим» и стихов «Сквозное жильё» под общей обложкой с объединяющим названием «Жизнь тому вперёд».

Переведена Элизабет Шарп на английский язык: «State of Emergency» и вышла в серии New prose from Ukraine, Alterpress publishers, Kiev, 2000.

Печатала стихи и прозу в журналах «Знамя», «Арион», «Октябрь», «Крещатик», «Юность» и других.

Первая её книга была издана в 1995 году

Отзывы критики

«Когда я думаю о том, что ты пишешь, вспоминаю строку одного из самых ранних твоих стихотворений: „ У меня нет таких слов, чтобы были не о любви“. Точное предсказание. Это твоё главное».

Андрей Курков. Киев.

***

«Твой Сесер Вальехо потрясающ. И твои печальные стихи хороши. Но письма твои зовут тебя к прозе — прозе поэта, мыслящего иносказанием, тропом. Вероятно, ты права, отказываясь стучаться в разные двери. Не заметишь, как себя потеряешь, для тебя же быть собою не просто главное „условие“, а весь смысл. Верю: твоё время ещё впереди. Рассчитываю даже дожить до него».

Михаил Гефтер, Москва.

***

"Узнав поэзию Ильницкой,

ушёл на пенсию Щербицкий*.

Даст Бог, стихи её прочтут

и те, кто вслед за ним уйдут… ".

Виктор Коркия, Москва.

*В. В. Щербицкий Член Политбюро ЦК КПСС

***

«Спасибо Вам за Ваши стихи. Они хороши. Я услышал, что вам плохо. Вы обуреваемы страстями, верой и нетерпением что-то делать и играть с огнём. Я боюсь любого действия, любого „дела“,

тем более связанного со страстями. Именно страсти больше всего мешают услышать Бога. Я с радостью отдал бы какую-то часть жизни, если бы кто-то научил меня, как помочь Вам…

Постарайтесь быть счастливой».

Борис Чичибабин. Харьков.

***

«Ольга Ильницкая

Заглянув за дверь чулана,

Закричу: „О Боже мой!“

Там углан в спецовке старой

Всех пугает — у-лю-лю!

………………………………………

. Мандельштам лежит на нарах

(Осип, я тебя люблю).

………………………………………

Кров над ним высок и бел.

На виски крошится мел.

И на остром подбородке

Чёрный волос поредел.

— Как известно, поражающие читателя откровения в поэзии и прозе, воспринимаемые сначала как перехлест, со временем становятся литературным достоянием.

В этом стихотворении художественное бесстрашие Ольги Ильницкой поразительно. При нашей общей любви к Мандельштаму и завороженности его поэзией

она сумела просто сказать в стихах: „Осип, я тебя люблю“.

Это одно из немногих современных стихотворений, в которых актуализация женского начала открывает читателю общекультурное явление — силу и многозначность влияния

на русскую поэзию последнего полувека замученного режимом поэта».

Белла Верникова.

bella-vernikova.livejournal.com

***

Дорогая Оля! Есть поэты, чья громоздскость — способ выразить муку, но ты не Байрон, ты другой. Сила твоя в очень коротких, простых, горьких словах и чувствах. Тебе лучше выращивать книгу в почве автобиографической. Не на ней, а в ней. Ты глубже и мудрее рукописи, у тебя в жизни очень своё лицо…". Юнна Мориц.

«Ольга Ильницкая безусловно обладает даром „сгущения жизни“. Вероятно, это дар поэтический. Её проза — это преображенная поэзия. Такие преображения необходимы, ибо подключаются иные энергии». — Сергей Бирюков. «Русская мысль», 27 июня 2002 г.

***

«

…Дорогая Оля, по — моему, рассказ очень хорош („Стол справок“), особенно в первой половине, где язык чище, то — есть с жизненной сумасшедшинкой…
Полагаю, что у Вас дар замечательного прозаика, но избегайте чересчур пародийных монологов и диалогов в духе одесской школы, а близьтесь к платоновской евангеличности, без перегибов южной сатиры. Ваша собственная речь самоценна и обладает тектоничностью, способностью сдвигаться с места толстыми слоями в разных направлениях одновременно, — вот этим надо, я полагаю, особенно дорожить, описывая глубинные объёмы.
Работа Ваша с архивом, с речью документа — очень сильный стилевой источник, дороже он золота, — не отступайтесь, не ищите свою „жванецкость“, у Вас во владении нечто большее, более серьезное, горькое и непреложное. Не поддавайтесь веселью литературного момента с его „капустниками“ и пародиями на пафос. Все сгниет злободневное, останется только лирика.
Я очень верю в талант ваш, поэтому пишу как бы „вообще“, не только об этом рассказе, который мне весьма нравится без оговорок, а обо всем впрок и „навырост“, пишу Вам, исходя из личного опыта.
„Смиренное кладбище“ меня не восхитило, как многих, — в нём вижу избыточность речевых манифестаций, это — „Цемент“ Гладкова, сильно перелицованный на манер новой волны. У Вас все чище, естественней, потому и страшней. Если Вас не погубит авторитет „одесского вкуса“, — быть Вам дивным прозаиком!
Всех Вам радостей и удач». — Юнна Мориц, 18 октября 1988 г.

Книги

• Вольный город: Стихи. (Антология молодых одесских поэтов) — Одесса: Маяк, 1991. — 344 Предисл. и сост.: Ю. Н. Михайлик; худож. О. П. Сон. — ISBN 5-7760-0350-4
• Ильницкая О. С. Жизнь тому вперед: Стихи и проза; Откуда мы уходим: Проза. — О.: ОКФА, 1995. — 256 с. — ISBN 5-7707-6941-6.
• State Of Emergency. (Сборник рассказов)  — Перевод на английский язык Элизабет Шарп. Серия New prose from Ukraine, Alterpress publishers, Kiev, 2000.
   — ISBN 966-542-001-1; ISBN 966-542-047-X
• Жужукины дети, или притча о недостойном соседе. (Антология короткого рассказа. Россия, 2-я половина ХХ века) — М.: НЛО, 2000. Составитель: А. Кудрявицкий.
• Твоими молитвами. (Книга одного стихотворения) — Одесса: Друк, 2001. (с илл. Златы Гончаровой). — ББК 84(4Укр=Рус)6-5 И45
• Венок Мандельштаму: Стихотворения. (Коллективный сборник) — Сост. Е. Голубовский, С. Кобринская. — Одесса: Друк, 2001. — ISBN 966-7487-83-0
• Ильницкая О. С. Семь встреч с Богом. — О.: Порты Украины, 2004. — 15 с. — ISBN 966-7928-01-02.
• Ильницкая О. С. Дебют на прощанье. — М.: Московский рабочий, 2002. — 375 с. — 1000 экз. — ISBN 5-239-02086-8.
• Ильницкая О. С. Божий человек. Книга про все хорошее. — О.: Порты Украины, 2007. — 128 с. — 1000 экз. — ISBN 966-7928-14-4.
• Ильницкая О. С. Семь встреч с Богом. — 2-е издание. — О.: Порты Украины, 2011. — 15 с. — ISBN 966-7928-01-02. (худож. Л. А. Фабричнов).
• Одесский мартиролог, том 1, (серия «Одесского Мемориала») — Одесса: ОКФА, 1997. — ISBN 966-571-065-9 (ошибоч.) Сост. Л. В. Ковальчук, Г. А. Разумов)
• Глаголы Настоящего времени: Стихи (Антология одесских поэтов спустя 22 года, тот же состав авторов, что и в книге «Вольный город») Предисл. и сост.: Ю. Н. Михайлик; худож. Л. Бессонова. Киев,
• Издательский дом Дмитрия Бураго, 2013. — ISBN 978-966-489-181-0
• Три+Три: Коллективный сборник прозы; библиотека участников клуба «Зеленая лампа» при Всемирном клубе одесситов; Одесса, ВМВ, 2012; 208 с. — Т 671 УДК 821.161’06(477.74)-17(082) ББК 84(4Укр-4Оде=Рус)-7я44
• Идет по улице война: Стихи.- Порты Украины, Одесса, 2014. — 208 с.— ISBN 978-966-7928-24-7, ISBN 978-976-7928-24-7 (ошибоч.)
• Две книги стихов в самиздате Подмосковья — Киржач, 1979, и Ленинграда, 1989.

Журналы

«Нева», «Юность», «Октябрь», «Сельская молодёжь», «Работница», «Век ХХ и мир», «Арион», «Футурум АРТ», «Дон» (Ростов-на-Дону); «Меценат и Мир», (Москва); «Офис», «Византийский Ангел», «Крещатик», «Соты»; (Киев); «Шапка альманаха», «Пассаж», «Одесса»;(Одесса); "Черновик (Нью-Йорк), «REFLECT…K…» (Chicago); США; «Артикль»(Тель-Авив).

Альманахи

«Горизонт» (Одесса), «Истоки» (Москва), «Стрелец» (Москва — Париж — Нью-Йорк), «Дерибасовская-Ришельевская» (Одесса).

В периодике Украины, России, США, Германии, Венгрии, Франции, Израиля.

Ссылки

• [magazines.russ.ru/znamia/authors/i/ilnitskaya/ Ильницкая, Ольга Сергеевна] в «Журнальном зале»
• [ilol.club/ Персональный сайт Ольги Ильницкой]
• [www.odessitclub.org/publications/almanac/alm_30/alm_30_60-81.pdf проза в альманахе «Дерибасовская — Ришельевская»]
• [drugieberega.com/2007/8/kak_na_vetru о феномене одесской неподцензурной литературы 1970-80-х годов в журнале «Другие берега» (Италия, август 2007)]
• [www.odessitclub.org/publications/almanac/alm_30/alm_30_249-264.pdf в альманахе «Дерибасовская — Ришельевская» (Одесса, № 30, октябрь 2007)]
• [okno.webs.com/No6/ilnitskaya.htm в журнале «Окно»]
• [ilol.livejournal.com/ ilol] — Ильницкая, Ольга Сергеевна в «Живом Журнале»
• Александр Карпенко — [www.poezia.ru/article.php?sid=59160 Поперёк листопада (заметки о стихах Ольги Ильницкой)]
• Александр Карпенко — [www.poezia.ru/article.php?sid=90379 7 встреч c Богом (о новой книге Ольги Ильницкой)]
• Южнорусский Союз писателей www.avroropolis.od.ua/ilnickaja/
• www.igrunov.ru/cat/vchk-cat-names/others/odessa/69_75/ilnitsk/
• Стихи и малая проза www.poezia.ru/user.php?uname=ilol
• Ольга Ильницкая читает стихи www.youtube.com/watch?v=Y99np5FUzns
• Аудиосборник «Откуда мы уходим» www.olga.odessa.net/node/82
• Автор: Хава Тор. Великая Эпоха | 18 Май 2013 Стихи Ольги Ильницкой. Поэты по субботам.

www.epochtimes.ru/content/view/74601/76/

• Ольга Ильницкая. Рассказы www.lik-bez.ru/authors/24747
• Евгения Красноярова О книге Ольги Ильницкой «Божий человек. Книга про все хорошее»

www.labirint.ru/reviews/authors/128718/

www.labirint.ru/reviews/authors/128718/

• Ольга Ильницкая в Русском Журнале: «Прошлое нам только предстоит?». www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Proshloe-nam-tol-ko-predstoit
• Ольга Ильницкая. Сидели ласточки на стенке. Воспоминания о встрече с Давидом Самойловым. www.library.ru/2/lit/sections.php?a_uid=77
• Презентация книги стихов Ольги Ильницкой «Идёт по улице война» www.odessapost.com/olga-ilnitskaya-idet-po-ulitse-voyna/
• У Пушкинской той переправы (О взрыве в переходе на Пушкинской площади. Эссе. Журнал «Меценат и Мир». www.mecenat-and-world.ru/25-28/ilnick2.htm

Отрывок, характеризующий Ильницкая, Ольга Сергеевна

С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.