Ольденбург, Сергей Фёдорович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Фёдорович Ольденбург
Место рождения:

село Бянкино, Забайкальская область (ныне Нерчинский район, Забайкальский край)

Место смерти:

Ленинград, РСФСР, СССР

Страна:

Российская империя Российская империя
РСФСР РСФСР
СССР СССР

Научная сфера:

востоковедение (буддология, индология), сравнительная философия

Альма-матер:

Императорский Санкт-Петербургский университет

Известные ученики:

О. О. Розенберг

Известен как:

один из основателей русской индологической школы

Серге́й Фёдорович Ольденбу́рг (14 (26) сентября 1863, село Бянкино, ныне Нерчинского района Забайкальского края — 28 февраля 1934, Ленинград) — русский и советский востоковед, один из основателей русской индологической школы, академик Российской академии наук (1903) и Академии наук СССР, непременный секретарь Академии наук в 1904—1929 годах, член РБО. Один из лидеров партии кадетов, член Государственного совета (1912—1917), министр народного просвещения Временного правительства (1917).





Семья

Происходил из старинного мекленбургского дворянского рода, представители которого переселились в Россию при Петре I.

По воспоминаниям академика Ф. И. Щербатского,

происходя из семьи высококультурной и очень зажиточной, С. Ф., тем не менее, с ранних лет был приучен к тяжёлому труду и скромной жизненной обстановке. Все свободные средства родителей были обращены на обучение детей, на дарование им наилучшего по тому времени образования.

  • Первая жена — Александра Павловна, урождённая Тимофеева, выпускница математического отделения Педагогических курсов. Умерла в 1891 году.
  • Вторая жена — Елена Григорьевна, урождённая Клеменц, в первом браке Головачёва (1875—1955) — работала учительницей в Чите. Стала женой С. Ф. Ольденбурга в 1923 году.
  • Сын — Сергей Сергеевич (1888—1940) — историк, профессор и журналист. Монархист. Участник Белого движения на Юге России. Жил в эмиграции во Франции. Автор капитального исторического исследования «Царствование Императора Николая II».
  • Внучка — Ольденбург, Зоя Сергеевна (1916—2002) — писательница, автор книг о крестовых походах, катарах и альбигойцах.

Образование

Окончил с золотой медалью первую Варшавскую гимназию (1881), санскритско-персидский разряд факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета (1885; тема кандидатской работы: «Очерк фонетики и морфологии пракритского наречия Magadhi»). Магистр санскритской словесности (1895; тема диссертации: «Буддийские легенды. Часть I. Bhadrakalpavadana Jatakamala»).

Член возникшего в середине 1880-х годов кружка («Братства»), объединившего молодых интеллектуалов, получавших образование в Петербургском университете (среди них были также В. И. Вернадский, Д. И. Шаховской, А. А. Корнилов, И. М. Гревс). В 1887—1889 годах работал в библиотеках Парижа, Лондона и Кембриджа, главным образом, над буддийскими рукописями.

Научно-педагогическая деятельность

С 1889 года — приват-доцент факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета, также преподавал санскрит на историко-филологическом факультете. С 1 января 1897 года — профессор. В 1899 году покинул университет в знак солидарности с уволенными оппозиционно настроенными преподавателями.

Основная тематика его научных трудов — религия, поэзия и искусство, древности и история Индии, персидская и западные литературы, вопросы этнографии и истории востоковедения. В области сравнительной истории литературы, он исследовал главным образом влияние восточных литератур на средневековую европейскую. Магистерская диссертация С. Ф. Ольденбурга посвящена санскритским джатакам — рассказам о перерождениях Будды, представляющим собой огромный свод сказочного фольклора. Изучал трансформацию буддийских учений при их взаимодействии с народной средой. Считал, что

буддийские легенды при постоянном сравнении их с буддийскими догматами ясно покажут нам, как буддизм, попытавшись вступить в борьбу с брахманской церковностью и обрядностью, весьма быстро перешёл к тому, против чего он боролся, то есть создал церковь, которая неминуемо связала его с обрядностью.

В 1897 году основал международную серию «Bibliotheca Buddhica. Собрание оригинальных и переводных буддийских текстов». До своей кончины редактировал это издание, в рамках которого к 1937 году вышло 30 томов в более чем 100 выпусках. В книгах серии были опубликованы тексты, принадлежащие к традиции «северного буддизма», на санскрите, китайском, тибетском и монгольском языках с введениями и научным аппаратом преимущественно на английском, французском и немецком языках. О работе Ольденбурга в качестве редактора серии академик Ф. И. Щербатской писал: «ни один лист не вышел без его внимательной и иногда даже придирчивой корректуры»[1].

Из воспоминаний И. Д. Хлопиной, жившей в начале 1920-х годов в семье С. Ф. Ольденбурга:

Он считался не только лучшим санскритологом, но и лучшим знатоком буддизма. Мы были уверены, что он буддист. Буддисты Тибета почитали его за бодхисаттву, ездили к нему на поклонение, привозили ему ароматические курительные свечи и голубые шали из шёлка-сырца, лёгкие как одуванчики и цеплявшиеся за пальцы; привозили ему рис, он ел его каждый день. Он покровительствовал буддийскому храму, что в Старой Деревне[2]

Работа в Академии наук до 1917 года

С 5 (17) февраля 1900 года — адъюнкт по литературе и истории азиатских народов Императорской Академии наук, с 19 апреля (2 мая) 1903 года — экстраординарный академик, с 1 (14) ноября 1908 года — ординарный академик. В 1904—1929 годах — непременный секретарь Академии наук.

В 1909—1910 и 1914—1915 годах руководил археологическими экспедициями в Восточный Туркестан, в ходе которых были найдены и описаны многочисленные памятники древней буддийской культуры. При этом предметы, нуждавшиеся в спасении и реставрации, были перевезены в Петербург, где пополнили коллекции Эрмитажа и Азиатского музея (затем — Института востоковедения). Был инициатором ряда русских научных экспедиций в Центральную Азию и Тибет, являлся председателем этнографического отделения Императорского Русского географического общества, секретарём Восточного отделения Русского археологического общества. С 1916 года был директором Азиатского музея.

Либеральный политик

Активно участвовал в деятельности либерального Союза освобождения[3]. Был членом Конституционно-демократической партии (Партия народной свободы, кадеты). В 1912—1917 годах — член Государственного совета по выборам от Академии Наук и Петербургского университета, был одним из левых членов этой весьма консервативной законодательной палаты. С 1915 года — член Особого совещания по обороне государства.

После Февральской революции 1917 года выступал за учреждение Министерства изящных искусств. В мае 1917 вошёл в ЦК партии кадетов. В июле—августе 1917 года — министр народного просвещения Временного правительства. Под его руководством обсуждались проекты организации франко-русского института с техническим уклоном и обучением на французском языке, и об образовании Украинской Академии наук в Киеве. Был членом Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию противозаконных действий министров и других высших должностных лиц царского режима.

Деятельность при советской власти

Первоначально резко негативно воспринял приход к власти большевиков, но уже с 1918 года начал активно сотрудничать с советской властью. По мнению биографа С. Ф. Ольденбурга Б. С. Кагановича, суть его позиции можно сформулировать так: «Лояльность к советской власти и участие в ряде её экономических и культурных программ с сохранением автономии и внутренней независимости Академии». По словам народного комиссара просвещения А. В. Луначарского, Ольденбург оказался «одним из самых крепких и самых нужных звеньев между советской властью и крупнейшей мировой и нашей интеллигенцией, и сыграл в этом отношении выдающуюся роль». Возможно, в этом сыграло свою роль давнее знакомство с братом главы советского правительства В. И. Ленина Александром и самим Лениным (с 1891 года)[4]. Поскольку Совнарком исправно финансировал научные проекты Академии, выступая в конце 1918 года с отчётом о деятельности Академии наук, Ольденбург говорил: «В наши трудные и сложные дни многие склонны падать духом и не понимать величайших переворотов… глубоко болезненных и мучительных, но тем не менее великих и замечательных. И многим из нас — людям науки, начинает казаться, что и наука гибнет от непонимания и невнимания к ней. Опасения эти напрасны…».

В сентябре 1919 года был арестован, спустя примерно три недели освобождён. Литературовед Е. П. Казанович записала в своём дневнике, что «у него после освобождения была походка человека, на двадцать лет состарившегося и разбитого».

Близкий друг Ольденбурга, историк и литературовед Д. И. Шаховской дал такую характеристику как его личности, так и деятельности при советской власти:

Сергей был прежде всего человеком реального дела, непреклонным служителем долга, ценящим результаты и подлинное дело. При этом в нём было много самоуверенности, и при постоянном вращении в среде, стоящей гораздо ниже его, это вылилось в какое-то самомнение, а огромные задачи, им на себя принятые и им с удивительным умением проводившиеся, всецело поглотили все его душевные силы и сделали его рабом принятого на себя тяжёлого ответственного служения.

Фактически руководя деятельностью Академии наук до 1929 года, Ольденбург способствовал её сохранению, созданию условий для проведения научных исследований, неоднократно добивался освобождения или облегчения участи арестованных учёных. Организовал юбилейные торжества по случаю 200-летия Академии наук в 1925 году.

Заслуги Ольденбурга получили международное признание — в 1920-е годы он был избран членом-корреспондентом Прусской академии наук, Геттингенской Академии наук, почётным членом Королевского Азиатского общества Великобритании, Парижского Азиатского общества, почётным доктором Эбердинского университета в Глазго и Археологического института Индии.

В 1928 году отношения между советской властью и Академией наук стали быстро ухудшаться, что свидетельствовало о скором конце системы компромиссов, на которой основывалась административная деятельность Ольденбурга. В январе 1929 года академики демонстративно провалили трёх кандидатов-коммунистов, баллотировавшихся в состав АН, но уже в феврале, в условиях сильнейшего давления, они были вынуждены пересмотреть своё решение. Начало так называемого «Академического дела» осенью 1929 года (оно было связано с обвинениями в адрес сотрудников Академии в сокрытии важных документов политического характера, в том числе акта об отречении Николая II, архивов ЦК партий кадетов и эсеров) привело к смещению Ольденбурга с поста непременного секретаря Академии в конце октября 1929 года. После этого органы советской власти установили полный контроль над Академией, многие сотрудники которой были подвергнуты репрессиям.

В 1930—1934 годах — директор Института востоковедения АН СССР, созданного на базе Азиатского музея, Коллегии востоковедов, Института буддийской культуры и Туркологического кабинета.

Похоронен на Литераторский мостках Волковского кладбища.

Адреса в Санкт-Петербурге

Память

  • На доме по адресу набережная Лейтенанта Щмидта 1 в 1950 году была установлена мемориальная доска (архитектор Р. И. Каплан-Ингель) с текстом: "Здесь жил академик Сергей Федорович Ольденбург. 1863 - 1934. Выдающийся индолог." [6]

Библиография

  • Каганович Б. С. Сергей Фёдорович Ольденбург. Опыт биографии. СПб, 2006.

Труды

  • Буддийские легенды. Часть I. Bhadrakalpavadana Jatakamala. СПб., 1894.
  • О персидской прозаической версии «Книги Синдбада»: Из сборника статей учеников проф. В. Р. Розена. СПб., 1897.
  • Буддийское искусство в Индии. СПб., 1901. (Известия Императорской академии наук; февраль. Т. 14. № 2).
  • Европа в сумерках на пожарище войны. Впечатления от поездки в Германию, Англию и Францию летом 1923 г. Пг., 1924.
  • Культура Индии. М., 1991.
  • [www.delphis.ru/book/zhizn-buddy-indiiskogo-uchitelya-zhizni-pyat-lektsii-po-buddizmu Жизнь Будды, индийского Учителя Жизни: пять лекций по буддизму] М., 2010. Агни
  • [www.ihst.ru/projects/sohist/oldenburg.htm Письма С. Ф. Ольденбурга]

Напишите отзыв о статье "Ольденбург, Сергей Фёдорович"

Примечания

  1. Каганович Б. С. Сергей Федорович Ольденбург. Опыт биографии. — СПб: Нестор-История, 2013. — С. 37. — 252 с. — ISBN 978-5-4469-0082-6.
  2. Андреев А. И. Буддийская святыня Петрограда. — Улан-Удэ, 1992. — С. 34
  3. [www.socionauki.ru/almanac/noo21v/number_1/4.php Концептуальная записка в связи со 150-летием В. И. Вернадского. (Представлена в Администрацию Президента России.) // Альманах «Ноосфера XXI века». — Выпуск 1. — 2013]
  4. [www.ihst.ru/projects/sohist/papers/zvezda/1994/12/124-144.pdf Каганович Б. С. «Начало трагедии»]
  5. [www.nlr.ru/res/inv/guideseria/peterb/ Путеводитель по справочным и библиографическим ресурсам. Петербурговедение, адресные книги.].
  6. [www.encspb.ru Энциклопедия Санкт-Петербурга, мемориальная доска С.Ф. Ольденбургу.].

Литература

  • Островская Е. П. С. Ф. Ольденбург — организатор и методолог отечественной буддологической школы // Розенберговский сборник: востоковедные исследования и материалы / Ред.-сост. Т. В. Ермакова. — СПб.: Издательство А. Голода, 2014. — 524 с.

Ссылки

  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51587.ln-ru Профиль Сергея Фёдоровича Ольденбурга] на официальном сайте РАН
  • [az.lib.ru/o/olxdenburg_s_f/ Сочинения С. Ф. Ольденбурга] на сайте Lib.ru: Классика
  • [mirslovarei.com/content_beo/Ol-denburg-Sergej-Fedorovich-9566.html Биография на сайте mirslovarei.com]
  • [www.hrono.ru/biograf/oldenburg.html Биография на сайте hrono.ru]
  • [www.ihst.ru/projects/sohist/repress/academy/oldenburg.htm Биография на сайте ihst.ru]
  • [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/HISTORY/OLDLEN/OLDENBURG.HTM Биография на сайте vivovoco.astronet.ru]
  • Б. С. Каганович. [www.ihst.ru/projects/sohist/papers/zvezda/1994/12/124-144.pdf «Начало трагедии»]
  • Ревекка Фрумкина. [www.polit.ru/author/2008/08/01/oldenbourg.html Непременный секретарь] // Сайт polit.ru, 1 августа 2008
  • [www.delphis.ru/author/oldenburg-sf Ольденбург Сергей Федорович]// Дельфис № 31(3,2002)
  • [csl.bas-net.by/anews1.asp?id=37688 Сергей Фёдорович Ольденбург] в базе данных «История белорусской науки в лицах» Центральной научной библиотеки им. Я. Коласа НАН Беларуси
  • [library.basnet.by/handle/csl/281 Биобиблиографический указатель] в репозитории Центральной научной библиотеки им. Якуба Коласа НАН Беларуси
  • Ольденбург Сергей Фёдорович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  • Ольденбург, Сергей Федорович // Большая советская энциклопедия: В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. — 1-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1926—1947.
Предшественник:
Александр Аполлонович Мануйлов
Министр народного просвещения России
1917
Преемник:
Сергей Сергеевич Салазкин
Предшественник:
Николай Фёдорович Дубровин
Непременный секретарь Российской академии наук
19041929
Преемник:
Владимир Леонтьевич Комаров

Отрывок, характеризующий Ольденбург, Сергей Фёдорович

– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.