Ольферс, Игнац фон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Игнац фон Ольферс
Систематик живой природы
Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Olfers».


Страница на Викивидах

Игнац Франц Вернер Мария фон Ольферс (нем. Ignaz Franz Werner Maria von Olfers, 30 августа 1798, Мюнстер — 23 апреля 1872, Берлин) — немецкий учёный-естествоиспытатель, дипломат и генеральный директор Королевских музеев Берлина.





Биография

Сын надворного советника Франца Теодора фон Ольферса. Учился в Гейдельберге, получил диплом медика, служил советником прусского посольства в Неаполе. 3 декабря 1823 года женился на Гедвиге фон Штегеман, дочери юриста, поэта и государственного советника Фридриха Августа фон Штегемана и знаменитой хозяйке литературного салона в Берлине. После длительного пребывания в Бразилии с естественнонаучными целями в 1831 году получил должность посла в Берне. При посредничестве братьев Гумбольдтов в 1839 году Игнац фон Ольферс был назначен генеральным директором Королевских музеев Берлина. Ольферс был одним из ближайших доверенных лиц короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV и наряду с Александром Гумбольдтом внёс значительный вклад как в естественные науки, так и в изящные искусства. Вместе с архитектором Фридрихом Августом Штюлером Ольферс работал над планами реконструкции Музейного острова в Берлине. В 1856 году Ольферсу было присвоено звание почётного члена Баварской академии наук. В результате конфликта с Густавом Фридрихом Ваагеном, возглавлявшим в то время Королевскую картинную галерею, который произошёл из-за неудавшейся реставрации картины Андреа дель Сарто, Ольферса разбил удар. Проведя пять лет прикованным к постели, Ольферс умер и был похоронен в Берлине.

Напишите отзыв о статье "Ольферс, Игнац фон"

Примечания

Литература

  • Hedwig von Olfers, geb. v.Staegemann: Ein Lebenslauf, 1. Bd. Elternhaus und Jugend 1799—1815, Berlin, Mittler und Sohn, 1908.
  • Hedwig von Olfers, geb. v. Staegemann: Erblüht in der Romantik, gereift in selbstloser Liebe, Berlin, Mittler und Sohn, 1914.

Ссылки

  • [www.deutsche-biographie.de/sfz73421.html Биография] (нем.)

Отрывок, характеризующий Ольферс, Игнац фон

– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…