Ольха серая

Ольха серая
Взрослое растение
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Двудольные Надпорядок:  Rosanae Порядок:  Букоцветные Семейство:  Берёзовые Подсемейство:  Берёзовые Род:  Ольха Вид:  Ольха серая
Международное научное название
Alnus incana (L.) Moench, 1794
Распространение вида в Евразии
Охранный статус
Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/194472 194472 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе </tr> GRIN   [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=2453 t:2453] IPNI   [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Alnus+incana&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???] TPL   [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Alnus+incana ???]

Ольха́ се́рая, или Ольха бе́лая, или Ело́ха (лат. Álnus incána) — древесное растение, вид рода Ольха (Alnus) семейства Берёзовые (Betulaceae).

Латинский видовой эпитет лат. incana означает «седоватая».

Ботаническое описание

Дерево высотой до 20 м или кустарник с узко-яйцевидной кроной и стволом диаметром до 50 см. Ствол редко прямой и цилиндрический, часто с продольными впадинами и горбами. Одна из наиболее быстрорастущих пород. До 10—15 лет растёт быстро, после чего прирост замедляется. Доживает до (40—50) 50—60, изредка до 100 лет.

Корневая система поверхностная, располагающаяся в основном в верхнем почвенном слое (10—20 см). На корнях содержатся клубеньковые наросты, содержащие микроорганизмы, способные усваивать азот из воздуха. Образует многочисленные корневые отпрыски и пнёвую поросль.

Кора светло-серая, всегда гладкая и не образует наружного корковатого слоя. Побеги сначала зеленоватые, позднее бурые или черновато-серые, не клейкие, но покрытые серым пушком или войлоком и светлыми чечевичками.

Ольха серая. Ботаническая иллюстрация из книги К. А. М. Линдмана «Bilder ur Nordens Flora», 1917—1926

Почки стебельчатые, яйцевидные или яйцевидно-шаровидные, на вершине слегка притуплённые, пушистые. Листья расположены в три ряда, очерёдные, овальные, овально-ланцетные или яйцевидно-округлые, реже эллиптические, длиной 4(4,5)—10 см, шириной 3,5—7 см, острые или остроконечные, реже притуплённые, с округлым или слабо сердцевидным основанием, остро-двоякопильчатые, молодые густо-пушистые, не липкие, взрослые сверху почти голые, снизу серо-зелёные, без бородок в углах нервов, на мягко волосистых или войлочных черешках длиной 1—2(3) см. Молодые листья не клейкие.

Тычиночные серёжки вершинные, собраны по три—пять вместе, сидячие или на коротких пушистых ножках, содержат при каждой чешуйке по три цветка с четырьмя тычинками с раздвоенными пыльниками. Пестичные цветки собраны по восемь—десять пучками на общем цветоносе, то под мужскими серёжками, то на вершинах ветвей, эллиптические, чёрно-бурые, длиной около 1,5 см, диаметром 7—8 см, содержат при каждой чешуйке по два цветка; пестик с двумя нитевидными пурпуровыми рыльцами, выступающими из-за чешуй. Цветёт в марте — апреле, до появления листьев, на одну—две недели раньше, чем ольха клейкая.

Плоды — обратнояйцевидные орешки с узкими, перепончатыми крыльями, 10 мм длиной и 7—8 мм шириной, созревающие в шишках, вдвое легче, чем у ольхи клейкой. Плоды созревают осенью, осыпаются и разносятся ветром. В 1 кг 1 430 000 орешков; вес 1000 орешков — 0,5—0,9 г.

Плодоношение ежегодно, обильное. Семенные экземпляры начинают плодоносить с восьми—десяти лет; порослевые с пяти—семи лет.

Число хромосом 2n = 28.

Распространение и экология

В природе ареал вида охватывает практически всю территорию Европы, Малую Азию, Закавказье, Западную Сибирь и Северную Америку. Северная граница ареала начинается в Швеции, проходит через Кольский полуостров, через весь север европейской части России и через всю Сибирь до Камчатки. Растёт в Сербии, Северной Италии и во Франции. Больше всего её на севере и северо-востоке европейской части России.

Растёт на равнинах в лесной и, реже, лесостепной и лесотундровой зоне. Образует так называемые сероольшатники — кустарниковые и мелколесные заросли на заболоченных опушках, болотах, у берегов рек, на лесосеках, пожарищах и заброшенных пашнях. Встречается вдоль ручьев и рек вместе с ивами и чёрной ольхой. Чистых насаждений не образует, вопрос о первичности или вторичности сероольшатников по балкам, оврагам и окраинам болот остаётся нерешённым. Благодаря обильному плодоношению, лёгкости распространения семян и хорошей их всхожести быстро заселяет вырубки, гари, заброшенные пашни, образуя временные ассоцияации, постепенно сменяющимися первичными фитоценозами. Чаще всего сероольшатники образуются на месте еловых и мелколиственных лесов, обратная смена ольхи елью происходит в течение 50—60 лет. Пастьба скота и вырубка леса в таких зарослях способствует более быстрому вегетативному размножению ольхи и более длительному существованию её ассоциаций. На Кавказе поднимается до 2000 м над уровнем моря, встречаясь единично или группами в среднем и верхнем горном поясах, на заброшенных пашнях и лесных полянах.

В Сибири, Забайкалье и Приамурье сосуществует рядом с близким видом ольхой пушистой (Alnus hirsuta (Spach) Rupr.) и замещается ей.

К почвам менее требовательна, чем чёрная ольха, хотя на бедных сухих песчаных почвах встречается редко; заболачивание переносит лучше, чем чёрная ольха. Предпочитает известковую, влажную почву и свободное стояние, хотя часто растёт и в густых посадках. Сама обогащает почву азотом. Зимостойка. Теневыносливее, чем осина и берёза повислая, но предпочитает хорошо освещённые местообитания.

Наиболее распространёнными типами сероольшатников являются кисличный и снытевый на свежих дерново-подзолистых, сильно- или средне-оподзоленных почвах. Они возникают на месте ельников кисличных или сероольшатников черничных. В кисличных и снытевых сероольшатниках происходит интенсивное восстановление ели и быстрая смена их ельниками. По берегам рек, ручьёв, в оврагах, увлажнённых понижениях на перегнойно-глеевых, суглинистых и глинистых почвах, на небольших участках возникают таволговые и крупнопапоротниковые сероольшатники. Они возникают на месте хвойных, широколиственно-еловых и широколиственно-елово-черноольховых лесов и способны к длительному существованию. На песчаных и слабо увлажнённых почвах сероольшатники возникают редко и быстро сменяются сосной и елью. Такие сероольшатники возникают на гарях и вырубках сосняков брусничных. Ещё реже возникают осоковые сероольшатники на переувлажнённых почвах. Они недолговечны и имеют примесь берёзы, ивы. На небогатых свежих почвах водоразделов на месте ельников черничных возникают очень кратковременные сероольшатники черничные, сменяющиеся черноольшатниками кисличными и вейниковыми. Сероольшатники злаковые возникают на месте заброшенных пашен. Они неустойчивы и сменяются ельниками.

Ольха серая образуется много семян, но прорастает только их небольшая часть. Более эффективно вегетативное размножение обильными корневыми отпрысками. Растёт быстро. Живет 50—70, редко 150 лет.

Хозяйственное значение и применение

Ольха серая в лесомелиоративных насаждениях используется на севере лесостепи для закрепления берегов рек, склонов и оврагов.

Древесина плотная, мягкая, отличается от древесины ольхи чёрной (Alnus glutinosa) более красным цветом; используется для производства столярных и токарных изделий, а также на подводные постройки. Древесина ольхи серой имеет ряд полезных свойств, важных в строительстве. Она практически не поглощает пары, содержащиеся в воздухе, и жидкости, попадающие на её поверхность. Древесина не трескается и не усыхает под воздействием жара или резкого охлаждения. Масло, содержащееся в древесине, источает приятный древесный аромат. В лучших древостоях запас древесины достигает 250 м³/га.

Дрова из ольхи серой горят хорошо, но уголь не удерживает жару. Ольховые дрова использовались русскими крестьянами для выжигания сажи из печных труб, особенно после использования берёзовых дров. Дрова ценятся для производства рисовального (чертёжного) угля и угля, идущего на изготовление пороха. Ольховая стружка считается лучшей для упаковки фруктов.

Ольха серая весной даёт пчёлам много пыльцы, которой укрыты молодые листочки и побеги. Пчеловоды рекомендуют подкармливать пчёл пыльцой ольхи ещё до её цветения. Для этого срезают веточки, кладут в тёплом помещении в сито, застелённое бумагой. Как только пыльники откроются, сито осторожно встряхивают, и пыльца высыпается на бумагу. Её смешивают с мёдом и сахарным сиропом и дают пчёлам.

Листья идут на корм козам и овцам. Почки и верхушки ветвей служат кормам рябчикам и тетеревам в зимний период.

В шишках ольхи серой содержатся алкалоиды, дубильные вещества, фенолкарбоновые кислоты, флавоноиды, жирное масло, тритерпеноиды, алифатические спирты, стероиды. Кора содержит тритерпеноиды, дубильные вещества. Листья ольхи содержат провитамин А (каротин), витамин С, фенолкарбоновые кислоты, дубильные вещества, антоцианы.

Препараты коры и шишек ольхи серой оказывают вяжущее, противовоспалительное, кровоостанавливающее действие, а свежие листья являются потогонным средством. Препараты шишек ольхи применяются при лечении острых и хронических воспалений тонких (энтероколитах) и толстых (колитах) кишек.

В официнальной медицине препараты из ольхи серой применяют как вяжущее и кровоостанавливающее средство, особенно при заболеваниях желудочно-кишечного тракта, острых и хронических энтеритах и колитах. Отмечено благотворное действие отваров коры, шишек и листьев ольхи при суставном ревматизме, простудных заболеваниях и поносах у детей.

Отвары коры обладают противомикробным действием и снижают риск проявления аллергии, применяются при ревматическом полиартрите и в случае простудных заболеваний.

Ольха серая, как и другие виды ольхи, обогащает почву азотом.

Болезни и вредители

Патогенные грибы

На ольхе серой паразитируют несколько видов аскомицетов рода Тафрина (Taphrina). Taphrina alni поражает женские серёжки, вызывает листовидные разрастания их чешуек; Taphrina epiphylla вызывает появление «ведьминых мётел», пятнистость и сморщивание листьев.

Классификация

Таксономия

Вид Ольха серая входит в род Ольха (Alnus) подсемейства Берёзовые (Betuloideae) семейства Берёзовые (Betulaceae) порядка Букоцветные (Fagales).

ещё семь семейств (согласно Системе APG II)

ещё один—два рода

порядок Букоцветные

подсемейство Берёзовые

вид Ольха серая

отдел Цветковые, или Покрытосеменные

семейство Берёзовые

род Ольха

ещё 44 порядка цветковых растений (согласно Системе APG II)

ещё одно подсемейство, Лещиновые (согласно Системе APG II)

ещё около 45 видов

Синонимы

По данным The Plant List на 2013 год, в синонимику вида входят:

• Alnus alisoviana Mandl
• Alnus alnus (L.) Britton, nom. inval.
• Alnus argentata (Norrl.) Tzvelev
• Alnus borealis (Norrl.) C.Regel
• Alnus intermedia Schrad. ex Regel
• Alnus languinosa Gilib., nom. inval.
• Alnus minor (Tourr.) Chiov.
• Alnus plicata K.Koch
• Alnus tirolensis Nyman
• Betula alnus L.
• Betula alnus L. var. incana L.basionym
• Betula incana (L.) L.f.
• Betula palustris Salisb., nom. illeg.
• Betula pinnata Lundmark

Разновидности

В рамках вида выделяют несколько разновидностей:

• Alnus incana subsp. incana
• Alnus incana subsp. rugosa (Du Roi) R.T.Clausen

[syn. Alnus americana (Regel) Czerep.]

[syn. Alnus glauca F.Michx.]

[syn. Alnus rugosa (Du Roi) Spreng.]

[syn. Betula rugosa (Du Roi) Ehrh.]

• Alnus incana subsp. tenuifolia (Nutt.) Breitung

[syn. Alnus tenuifolia Nutt.]

Литература

• Губанов, И. А. и др. 430. Alnus incana (L.) Moench — Ольха серая // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/gubanov2003_illustr_opred_rast_sred_rossii_2.djvu Иллюстрированный определитель растений Средней России. В 3 т]. — М.: Т-во науч. изд. КМК, Ин-т технолог. иссл., 2003. — Т. 2. Покрытосеменные (двудольные: раздельнолепестные). — С. 28. — ISBN 9-87317-128-9.
• Комаров В. Л. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1936_5.djvu Род 365. Ольха — Alnus Mill.] // Флора СССР : в 30 т. / гл. ред. В. Л. Комаров. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1936. — Т. V / ред. тома В. Л. Комаров. — С. 316—317. — 762 + XXVI с. — 5175 экз.
• Нейштадт М. И. Определитель растений средней полосы европейской части СССР. Пособие для средней школы. — М.: ГУПИ МП РСФСР, 1954. — С. 168—169. — 495 с.
• Овсянников Г. Ф. Лиственные породы. Пособие для учащихся и лесных специалистов. — Владивосток: ОГИЗ — Далькрай, 1931. — С. 69—71. — 376 с.
• Соколов С. Я., Стратонович А. И. Род 2. Alnus Mill. — Ольха // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/der_i_kust_sssr1951_2.djvu Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции.] / Ред. тома С. Я. Соколов. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1951. — Т. II. Покрытосеменные. — С. 350—351. — 612 с. — 2500 экз.

Ссылки

• [www.ecosystema.ru/08nature/trees/53.htm Ольха серая: фотографии и описание]
• [www.plantarium.ru/page/view/item/2291.html Ольха серая]: информация о таксоне в проекте «Плантариум» (определителе растений и иллюстрированном атласе видов).

Отрывок, характеризующий Ольха серая

– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.