Олaca, Лукас
Поделись знанием:
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
 Лукас Оласа
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Лукас Рене Оласа Катрофе | |
| Родился | 21 июля 1994 (29 лет) Монтевидео, Уругвай | |
| Гражданство |  Уругвай
| |
| Рост | 173 см | |
| Вес | 68 кг | |
| Позиция | зашитник | |
| Информация о клубе | ||
| Клуб |  Сельта B
| |
| Номер | 6 | |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| —2012 | Ривер Плейт (Монтевидео)
| |
| Клубная карьера* | ||
| 2012—н.в. | Ривер Плейт (Монтевидео)
|
31 (7) |
| 2014—2015 | →  Атлетико Паранаэнсе
|
10 (0) |
| 2015—н.в. | → Сельта B
|
19 (0) |
| Национальная сборная** | ||
| 2013 | Уругвай (до 20)
|
1 (0) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 28 марта 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию | ||
Лукас Рене Оласа Катрофе (исп. Lucas René Olaza Catrofe; 21 июля 1994, Монтевидео, Уругвай) — уругвайский футболист, защитник клуба «Сельта B».
Карьера
Клубная карьера
Оласа начал заниматься футболом в юношеской команде «Ривер Плейта» из Монтевидео.
19 февраля 2012 года Лукас дебютировал за основной состав уругвайцев[1]. 24 февраля 2013 он отметился первым забитым мячом[2].
7 января 2014 года Оласа был отдан в аренду на один год в бразильский «Атлетико Паранаэнсе»[3]. Первый матч в новом клубе он провёл 20 апреля против «Гремио»[4].
29 июля 2015 года уругваец вновь был отдан в аренду, на этот раз в испанскую «Сельту»[5], где выступает за резервную команду в Сегунде B.
В сборной
Лукас был включён в состав молодёжной сборной Уругвая для участия в Чемпионате мира в Турции. На турнире защитник сыграл только в финальной встрече со сверстниками из Франции, выйдя на замену в дополнительное время. В серии послематчевых пенальти Оласа реализовал свой удар, но уругвайцы всё равно уступили[6].
Напишите отзыв о статье "Олaca, Лукас"
Примечания
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2012/02/19/uruguay/primera-division/club-nacional-de-football/ca-river-plate/1246336/ Nacional vs. River Plate 3-2] (англ.). — soccerway.com. [www.webcitation.org/6gLS2lJ7f Архивировано из первоисточника 28 марта 2016].
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2013/02/24/uruguay/primera-division/club-atletico-juventud/ca-river-plate/1422350/ Juventud vs. River Plate 0-4] (англ.). — soccerway.com. [www.webcitation.org/6gLSmKpna Архивировано из первоисточника 28 марта 2016].
- ↑ [esportes.terra.com.br/futebol/atletico-pr-fecha-com-lucas-olaza-promessa-da-selecao-uruguaia-sub-20,bd3b3eb0d9963410VgnCLD2000000dc6eb0aRCRD.html Atlético-PR fecha com Lucas Olaza, promessa da seleção uruguaia sub-20] (порт.). — esportes.terra.com. [www.webcitation.org/6gLSuZtZP Архивировано из первоисточника 28 марта 2016].
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2014/04/20/brazil/serie-a/clube-atletico-paranaense/gremio-foot-ball-porto-alegrense/1645088/ Atlético PR vs. Grêmio 1-0] (англ.). — soccerway.com. [www.webcitation.org/6gLWNIc49 Архивировано из первоисточника 28 марта 2016].
- ↑ [www.marca.com/2015/07/29/futbol/equipos/celta/1438199661.html Lucas Olaza llega cedido al Celta] (исп.). — marca.com. [www.webcitation.org/6gLWdCSpn Архивировано из первоисточника 28 марта 2016].
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2013/07/13/world/u20-world-cup/france-youth/uruguay-under-20/1498348/ France U20 vs. Uruguay U20 0-0] (англ.). — soccerway.com. [www.webcitation.org/6gLQEAF95 Архивировано из первоисточника 28 марта 2016].
Ссылки
- [int.soccerway.com/players/lucas-rene-olaza-catrafe/228524 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
- [www.transfermarkt.com/lucas-olaza/profil/spieler/216240 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
Отрывок, характеризующий Олaca, Лукас
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
