Оман, Фридрих

Фридрих Оман
Friedrich Ohmann
Основные сведения
Дата рождения	21 декабря 1858(1858-12-21)
Место рождения	Львов
Дата смерти	6 апреля 1927(1927-04-06) (68 лет)
Место смерти	Вена
Работы и достижения
Учёба:	Венский технический университет, Венская академия изобразительных искусств
Работал в городах	Вена, Прага

Фридрих Оман (нем. Friedrich Ohmann, 21 декабря 1858, Львов — 6 апреля 1927, Вена) — австрийский архитектор.

Биография

Фридрих Оман изучал архитектуру под руководством Генриха фон Ферстеля и Карла Кёнига в Венской высшей технической школе, позднее — в Академии изобразительных искусств Вены у Фридриха фон Шмидта. В период с 1889 по 1899 год Оман — профессор декоративной архитектуры в пражской Академии живописи, архитектуры и дизайна. Начиная с 1898 Оман вместе с Йозефом Хакхофером инспектирует все мосты на реке Вена. В 1899—1907 годах он занимается строительством дворца Нойе Бург Хофбурга. С 1904 года Оман руководит классом мастеров по архитектуре в Академии изобразительных искусств Вены.

Во время пребывания в Праге, Оман был приверженцем умеренного модерна (Jugendstil). Позднее предпочитал строить в стиле необарокко. Некоторые из его работ имеют элементы от этих обеих архитектурных направлений (например, Стеклянный дом в венском Замковом парке).

Избранные работы

• 1898—1900: Отель Централь, Прага
• 1901: Пальмовая оранжерея в Бурггартене, Вена
• 1904—1907: Памятник императрице Елизавете в Народном парке, Вена
• 1911—1914: Вилла Карела Крамаржа, Прага
• 1912—1914: Санаторий, Мерано
• 1914—1916: Вилла Регенстрайф, Пётцлейнсдорф

• Wienflußbett beim Stadtpark 4.JPG
• Empress Elisabeth monument Vienna June 2006 302.jpg
• Carnuntum Museum Carnuntinum.jpg
• Praha, Staré Město, Ovocný trh, U České orlice 01.jpg
• Apostolic nunciature Prague 1232.JPG
• Praha, Jindřišská, ČNB.jpg

Литература

• Reinhard Pühringer: Friedrich Ohmann (1858—1927), Protagonist des «genius loci», zu Tradition und Aufbruch vom Frühwerk bis zu den Wiener Großprojekten (1884—1906/07). Dissertation am Institut für Kunstgeschichte der Universität Wien, 2002.

Отрывок, характеризующий Оман, Фридрих

Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.