Омела белая

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Омела белая

Общий вид растения на дереве-хозяине
Научная классификация
Международное научное название

Viscum album L. (1753)typus


Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе
</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=41807 t:41807]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Viscum+album&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???]
TPL  [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Viscum+album ???]

Оме́ла бе́лая (лат. Víscum álbum) — кустарник; вид рода Омела семейства Омеловые (Viscaceae). Полупаразит: воду и минеральное питание получает от растения-хозяина, а органическое вещество фотосинтезирует самостоятельно. Имеет форму шара, прикреплённого к ветвям растения-хозяина.





Ботаническое описание

Омела белая — многолетнее вечнозелёное растение, паразитирующее на ветвях многих лиственных, реже хвойных деревьев. Разветвлениями корней проникает под кору и в древесину дерева-хозяина, образуя в ней многочисленные присоски.

Стебли длиной 30—100 см, зелёные или в нижней части коричневато-зелёные, вильчато-ветвистые, деревянистые, членистые, голые, легко ломающиеся в узлах, образующие шарообразный куст диаметром 20—40 (120) см.

Листья сидячие, супротивные, располагаются попарно на концах веточек, кожистые, толстые, бледно-зелёные, продолговато-ланцетные или эллиптические, к основанию суженные, на верхушке туповатые, цельнокрайные, 5—7 см длины и 0,3—1 см ширины с параллельным жилкованием. Опадают осенью на второй год своего существования.

Растение двудомное, реже однодомное[2]; цветки однополые, невзрачные, желтовато-зелёные, с простым трёх- или четырёхраздельным околоцветником, скученные по три (реже по пять—шесть) на концах побегов, в развилках стебля. Тычиночные цветки около 4 мм длины, сидячие; околоцветник их с короткой трубкой и яйцевидными долями отгиба; тычинок три или четыре, без тычиночных нитей; пыльники наружной стороной полностью приросли к долям околоцветника, на внутренней стороне с многочисленными отверстиями, придающими поверхности листочка околоцветника вид сита. Пестичные цветки более мелкие, около 2 мм длины; боковые — сидячие; средний — на короткой ножке; околоцветник с четырьмя яйцевидными тупыми долями; пестик короткий, с полунижней одногнёздной завязью, с одной семяпочкой и сидячим, толстым, подушковидным рыльцем.

Плод — ложная шаровидная или слегка продолговатая, сочная, одно- или двусемянная ягода, иногда с выемкой на вершине, около 10 мм в диаметре, в незрелом состоянии зелёная, при созревании белая, просвечивающая.

Семя — крупное, плотно облечённое клейкой, слизистой мякотью, образовавшейся из внутренней части цветоложа, серовато-белое, сердцевидное или овальносердцевидное, богатое эндоспермом, около 8 мм в поперечнике, покрыто тонкой плёнчатой кожурой с плоскими или выпуклыми гранями. Семена могут содержать один—три зародыша.

Цветёт в марте — апреле; плоды созревают в августе — сентябре[3].

Омела белая: листья; цветок; плоды; проростки

Растения-хозяева

Паразитирует омела на многих декоративных и лесных древесных породах и избирательная способность её очень широкая. Из лиственных пород она встречается на тополе, липе, иве, клёне, берёзе, вязе, боярышнике, реже дубе, грецком орехе, грабе, белой акации, а из садовых — поражает яблоню, грушу, сливу. Другая физиологическая раса живет лишь на хвойных — на сосне и пихте[2].

Географическое распространение

Распространена в Западной и Центральной Европе, Прибалтике, Белоруссии, Украине, на Кавказе, в Малой и Восточной Азии. В России встречается в южной половине европейской части и на Северном Кавказе. В Средней России довольно обычна в южных, чернозёмных областях, в Нечерноземье практически отсутствует[3].

Биология развития

Омела белая имеет собственную хлорофиллоносную систему, благодаря чему она частично независима от хозяина, поэтому является полупаразитом.

Предпосылками для прорастания семян являются оптимальные температура, освещение и влажность. Семена прорастают весной одним или двумя выростами желтовато-зелёного цвета. В случае их контакта с перидермой растения-хозяина (около почек, черешков или листьев) внешний и расположенные под ним слои клеток перидермы буреют и постепенно теряют форму, становятся менее заметными, а впоследствии исчезают вследствие растворения пектина клеточных стенок перидермы специфическими ферментами[4].

Клетки выроста углубляются в перидерму перпендикулярно стеблю растения-хозяина. В первичной или вторичной коре от выроста в горизонтальном направлении начинают отходить боковые тяжи (первичные гаустории). В лубе (вторичная флоэма) из них образуется разветвленная система сосущих гаусторий под зоной инфицирования. Гаустории радиально, сквозь луб и камбий, проникают к внешней поверхности вторичной ксилемы (сосудов, древесины). Часть клеток гаусторий соединяется с сосудами растения-хозяина, сквозь которые поглощается вода с растворёнными минеральными веществами — благодаря более высокому, чем у растения-хозяина, осмотическому потенциалу в ксилеме паразита. В связи с этим омеле присущ более высокий показатель транспирации, поддержанию которого способствует дополнительный механизм открытия устьиц. Так у некоторых видов омелы показатели транспирации в десять раз выше, чем у растения-хозяина. С другой стороны, растения омелы имеют низкой водный потенциал даже тогда, когда растение-хозяин подвергается водному стрессу. Это позволяет омеле заселять довольно сухие экотипы.

Гаустории увеличиваются вместе со вторичным утолщением стебля хозяина благодаря наличию интеркалярной меристемы, активность которой синхронизирована с активностью меристемы хозяина. Таким образом, развитая сеть (эндофитная система) паразита является жизнеспособной довольно долго — от нескольких лет до десятилетий.

Развитие экзофитной системы начинается после формирования сосущих гаусторий, первые побеги возникают в месте инфицирования. Типичным является развитие боковых побегов из дополнительных почек вдоль сосущих гаусторий, которые длительное время остаются жизнеспособными. Это латентный период инфекции.

Побеги первого года развития достигают лишь нескольких миллиметров в длину. В дальнейшем их прирост составляет несколько сантиметров в год.

В среднем диаметр куста омелы равен диаметру гаусторальной системы растения-хозяина.

Первые фазы развития омелы характеризуются замедленным темпом. Стебель и листоносные зелёные побеги начинают развиваться только через несколько лет, а после их формирования развитие паразита ускоряется: в течение трёх лет образуется куст диаметром до 30 см.

Способы распространения

Причиной инфицирования является попадание на растение хозяина семян омелы — в основном их переносят птицы (эндозоохория). Но пребывание семян в желудочно-кишечном тракте птиц — не обязательное условие для его прорастания, как считалось ранее. Распространению омелы птицами способствуют небольшие размеры семян, их яркое и контрастное окрашивание.

В Европе омелу распространяют свиристель, различные виды дроздов — рябинник и деряба, а также славка-черноголовка, для которых её плоды являются кормом. Птицы садятся преимущественно на верхние ветви разреженных крон старых деревьев, которые хорошо освещены и прогреваются, что необходимо для прорастания семян омелы[2]. Расположение ветвей в кроне дерева, угол между ними и стволом определяют важные конкурентные параметры в отношениях «хозяин — паразит», которые положительно или отрицательно влияют на динамику повреждения омелой. Так, увеличение угла между веткой и стволом способствует потенциальному повреждению дерева паразитом и наоборот — плотный лес, деревья в котором растут в высоту и не имеют развесистой кроны, практически свободный от поражения, очаги инфекции здесь нежизнеспособны, они отмирают из-за недостатка света.

Сравнительно короткими расстояниями полёта птиц и быстрым прохождением семян через их желудочно-кишечный тракт объясняется формирование локальных очагов инфицирования и умеренное распространение паразита. Паразитирование омелы — типичное явление парковых лесов и аллей. Аллеи, поражённые омелой, могут выполнять функцию её распространения по принципу так называемых мостов. Распространение инфицирования на большие расстояния связано с перелётными птицами. Так, исследование повреждения омелой сосны чёрной, которая растёт на юго-западе Европы во французских Альпах, показало, что распространение полупаразита совпадало с основными курсами полёта дерябы.

Химический состав

В омеле белой содержатся следующие биологически активные вещества: азотсодержащие соединения — гамма-аминомасляная кислота, ацетилхолин (побеги), холин (плоды, листья); терпеноиды — альфа-амирины, бета-амирины, бетулиновая кислота, урсулиновая кислота; сапонины тритерпеновые — эмутерозид; алкалоиды — тирамин, лупанин; флавоноиды — изорамнетин (листья, цветки), кверцетин (листья, цветки), рамнетин (листья, цветки); гистамины; органические кислоты — кофейная, хлорогеновая; маннит; витамин E[5].

Листья и стебли ядовиты, их попадание в желудок может вызвать тошноту, рвоту, диарею.

Хозяйственное значение

Омела белая представляет настоящее бедствие для зеленых насаждений Западной и Восточной Европы. Это растение-полупаразит успешно захватывает всё новые и новые территории, расширяет круг растений-хозяев. Поражение деревьев омелой снижает их долговечность, а ландшафты теряют декоративность. Кроме того, омела является одной из главных причин суховершинности деревьев. Основными мерами борьбы с распространением паразита являются:

  • использование естественных или создание искусственных разделительных линий — буферных лент на участках, смежных с зоной поражения (невосприимчивые виды деревьев, реки, пастбища, улицы и т. д.);
  • высадки невосприимчивых видов деревьев и, соответственно, уменьшение количества восприимчивых видов в зонах с высокой вероятностью инфицирования;
  • прореживание кроны деревьев, уничтожение пораженных ветвей;
  • регулярные механические изъятия ячеек омелы на отдельных инфицированных ценных деревьях (при этом должно остаться минимум 30 % кроны);
  • разведение стойких видов хвойных пород;
  • применение химических средств контроля распространения: обработка деревьев гербицидами и композиционными смесями с использованием арборицидов и органических растворителей поверхностных восковых выделений листьев омелы;
  • использование биологических факторов ограничения распространения омелы (антагонистические грибы, насекомые и грызуны, питающиеся её семенами).

Лекарственное применение

Лекарственное, камеденосное растение. В древности побеги применяли при эпилепсии, истерии, головокружении и т. п.[2]

В научной медицине используют молодые побеги с листьями омелы (лат. Stipites Visci cum foliis) или отдельно листья — как свежие, так и сухие.

Ветви омелы используют при гипертонии и как тонизирующее средство при атонии кишечника. Жидкий экстракт из молодых листьев применяют при лёгочных и носовых кровотечениях. Препарат акофит, в состав которого входит настой из свежих листьев омелы, употребляют для лечения редких видов невралгии. Препараты из омелы расширяют кровеносные сосуды и используются для лечения стенокардии, сморщенной почки.

Прежде отвар молодых побегов, препараты «Омелен» (густой экстракт) и «Вискален» применялись в медицине как сосудорасширяющее средство при гипертонии[6].

В народной медицине омела широко применяется как противоконвульсивное средство при эпилепсии, истерии, головокружении, как кровоостанавливающее средство при маточных и геморроидальных кровотечениях. Водный отвар пьют при повышенном давлении крови, головных болях, болезнях сердца и нервных заболеваниях, астме, ревматизме, при поносах, туберкулёзе лёгких и опухолях, при длительных менструациях и как глистогонное средство. Внешне листья и плоды омелы используют при ревматизме, подагре, отёках лимфатических узлов, для смягчения нарывов.

На основе омелы созданы лекарства, используемые в антропософской медицине для так называемой омелотерапии рака[7].

В гомеопатии используют эссенцию из свежих ягод и листьев.

Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств США классифицировало омелу как продукт, запрещённый к продаже, до тех пор пока его безопасность не будет доказана. Инъекции омелы в США разрешены только при клинических испытаниях[8].

Другое применение

Зимой ягоды являются любимой едой некоторых птиц[2].

Из ягод добывают клей[2], который применяют для борьбы с вредителями плодовых пород и против мух.

Листья и молодые побеги имеют кормовое значение, так как в них много протеина и жира. На Кавказе ими откармливают овец, в Западной Европе — крупный рогатый скот[2].

Сбор, переработка и хранение

Собирают ягоды и листья осенью и зимой, обламывая их на деревьях. При заготовке веток с высоких деревьев пользуются секатором или крючками. Сушат сырье под навесами или в тёплых помещениях, расстилая его тонким слоем на бумаге или ткани. Сухие листья упаковывают в мешки или тюки весом по 25—50 кг, хранят в сухих, хорошо проветриваемых, затемненных помещениях.

Номенклатура и внутривидовая систематика

Напишите отзыв о статье "Омела белая"

Примечания

  1. Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. 1 2 3 4 5 6 7 Губанов И. А. и др. [ashipunov.info/shipunov/school/books/dikor_polezn_rast_sssr1976.djvu Дикорастущие полезные растения СССР] / Отв. ред. Т. А. Работнов. — М.: Мысль, 1976. — С. 102—104. — (Справочники-определители географа и путешественника).
  3. 1 2 Сроки указаны для регионов Средней России по Губанов, И. А. и др. 444. Viscum album L. // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/gubanov2003_illustr_opred_rast_sred_rossii_2.djvu Иллюстрированный определитель растений Средней России. В 3 т]. — М.: Т-во науч. изд. КМК, Ин-т технолог. иссл., 2003. — Т. 2. Покрытосеменные (двудольные: раздельнолепестные). — С. 42. — ISBN 9-87317-128-9..
  4. Кохно М. А. К биологии омелы = До біології омели (укр.). — К.: Изд-во АН УССР, 1960. — 32 с.
  5. Головкин Б. Н. и др. Биологически активные вещества растительного происхождения. В 3-х т. / Отв. ред. В. Ф. Семихов. — М.: Наука, 2001-2002. — ISBN 5-02-004326-5.
  6. Блинова К. Ф. и др. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/botaniko-farmakognost_slovar1990.djvu Ботанико-фармакогностический словарь : Справ. пособие] / Под ред. К. Ф. Блиновой, Г. П. Яковлева. — М.: Высш. шк., 1990. — С. 117. — ISBN 5-06-000085-0.
  7. [terapevticum.msk.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=56&Itemid=56 Об антропософской медицине]. Проверено 9 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fx80iu3o Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
  8. [www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe?url=http%3A//www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe%3Furl%3Dhttp%253A//www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe%253Furl%253Dhttp%25253A//www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe%25253Furl%25253Dhttp%2525253A//www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe%2525253Furl%2525253Dhttp%252525253A//www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe%252525253Furl%252525253Dhttp%25252525253A//www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe%25252525253Furl%25252525253Dhttp%2525252525253A//www.cancer.org/treatment/treatmentsandsideeffects/complementaryandalternativemedicine/herbsvitaminsandminerals/mistletoe Mistletoe]. American Cancer Society (Last Revised: 16.1.2013). Проверено 27 марта 2013. [www.webcitation.org/6FdFtWdU4 Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013].

См. также

Литература

  • Атлас лекарственных растений СССР / Гл. ред. акад. Н. В. Цицын. — М.: Медгиз, 1962. — С. 402. — 703 с.
  • Сравнительная анатомия семян: Двудольные. Rosidae II. — СПб.: Наука, 2000. — Т. 6. — С. 174—179. — 455 с. — ISBN 5-02-0261128-9.
  • Губанов, И. А. и др. 444. Viscum album L. — Омела белая // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/gubanov2003_illustr_opred_rast_sred_rossii_2.djvu Иллюстрированный определитель растений Средней России. В 3 т]. — М.: Т-во науч. изд. КМК, Ин-т технолог. иссл., 2003. — Т. 2. Покрытосеменные (двудольные: раздельнолепестные). — С. 42. — ISBN 9-87317-128-9.

Ссылки

В Викитеке есть тексты по теме
Viscum album
  • [www.inchem.org/documents/pims/plant/pim562fr.htm Viscum album L.] (фр.). IPCS Poisons Information Monograph (PIM) G562. IPCS. Проверено 14 марта 2014. [www.webcitation.org/6O4OA0OWx Архивировано из первоисточника 14 марта 2014].

Отрывок, характеризующий Омела белая

Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери: