Омельков, Виктор Емельянович

Омельков Виктор Емельянович
Дата рождения	1 января 1961(1961-01-01)
Место рождения	Арти Артинский район Свердловская область
Дата смерти	31 декабря 1994(1994-12-31) (33 года)
Место смерти	Грозный, Чеченская республика
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	Воздушно-десантные войска
Годы службы	1979—1994
Звание	майор
Часть	98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
Сражения/войны	Первая чеченская война
Награды и премии

Биография

Родился 30 июля 1961 года в поселке Арти Артинского района Свердловской области в семье рабочего. Русский. Окончил среднюю школу № 3 станицы Анапская Краснодарского края. Работал Анапском автотранспортном предприятии.

В 1979 году поступил в Вооруженные Силы СССР. Окончил Новосибирское высшее военно-политическое общевойсковое училище в 1983 году.

Служил в Воздушно-десантных войсках, в составе 98-й гвардейской Свирской воздушно-десантной дивизии на должностях политического состава: замполитом роты, комсоргом, парторгом.

В 1988-90 годах принимал активное участие в выполнении специальных заданий на территории Закавказских республик, при урегулировании межнациональных конфликтов.

В 1992 году капитану Омелькову В.Е. присвоено воинское звание «майор».

С 1993 года – психолог 217-го гвардейского парашютно-десантного полка той же дивизии.

C 1994 года майор Омельков в составе сводного батальона 217-го гвардейского парашютно-десантного полка 98-й гвардейской Свирской Краснозаменной ордена Кутузова 2-й степени воздушно-десантной дивизии (в большинстве публикаций указывается воинское звание Виктора Омелькова «подполковник», но на момент гибели он находился в звании «майор»).

С 13 декабря 1994 года в составе подразделений полка, заместитель командира по воспитательной работе сводного парашютно-десантного батальона 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии гвардии майор Виктор Омельков принимал участие в боях первой чеченской войны.

Вечером 31 декабря 1994 года батальонная колонна вошла в Грозный. На одном из мостов боевики устроили засаду. Выстрелами гранатометов из ближайших домой были подбиты несколько боевых машин пехоты. Колонна была заблокирована и подвергалась жестокому обстрелу. С большим трудом последним БМП в колонне удалось расчистить обратную дорогу. Раненный в ногу майор Омельков с одним из офицеров остались прикрывать автоматным огнём отход техники и экипажей из подбитых машин. В этом бою получил второе ранение, но и тогда не прекратил вести огонь по противнику. Когда все оставшиеся в живых бойцы отошли на безопасное расстояние, боевики смогли обойти позицию офицеров. Виктор Омельков был убит. Ценой собственной жизни он обеспечил спасение десятков жизней солдат своего батальона.

Похоронен в станице Анапская Краснодарского края.

За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания Указом Президента Российской Федерации № 231 от 1 марта 1995 года гвардии майору Омелькову Виктору Емельяновичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Награды

• Герой Российской Федерации — 1 марта 1995 года (посмертно)
• Медаль За боевые заслуги
• Медаль За безупречную службу 3-й степени
• Юбилейная медаль

Память

• Именем Героя названа улица в городе Анапа Краснодарского края.
• Бюст Героя России гвардии майора Омелькова В. Е. установлен на Аллее Героев Новосибирского высшего военно-политического общевойскового училища.
• Увековечен на мемориале погибших десантников 217-го гвардейского ордена Кутузова 3-й степени парашютно-десантного полка в городе Иваново

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7372 Омельков, Виктор Емельянович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Омельков, Виктор Емельянович

На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.