Омид

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Оми́д
перс. امید
«Надежда»

Модель спутника Омид
Заказчик

Иранское космическое агентство

Производитель

Иранская организация аэрокосмической промышленности

Задачи

исследования, спутник связи

Спутник

Земля

Запуск

2 февраля 2009 18:34 UTC

Ракета-носитель

Сафир-2

Стартовая площадка

Семнан

Сход с орбиты

25 апреля 2009

NSSDC ID

[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=2009-004A 2009-004A]

SCN

[www.n2yo.com/satellite/?s=33506 33506]

Технические характеристики
Масса

27,27 кг

Размеры

0,4 × 0,4 × 0,4 м

Срок активного существования

23 дня

Элементы орбиты
Тип орбиты

низкая околоземная

Эксцентриситет

0

Наклонение

55,51°

Период обращения

90,72 минут

Апоцентр

364 км

Перицентр

258 км

Витков за день

15

Оми́д (перс. امید‎, «Надежда») — второй исследовательский и телекоммуникационный спутник Ирана, первый запущенный самостоятельно.

Успешно[1] выведен на околоземную орбиту вечером 2 февраля 2009 года (к 30-летию Исламской революции)[2] ракетой-носителем Сафир-2. Распоряжение о запуске отдал лично президент Махмуд Ахмадинежад.[3]





Технические характеристики

По заявлению посольства Ирана в Москве, спутник был создан в феврале 2008 года; все части и детали спутника были спроектированы и произведены специалистами аэрокосмической промышленности Исламской Республики Иран. [4] Спутник обменивается информацией с Землей по двум частотным линиям: частота канала связи ЛА с Землёй 464,98750 МГц и 465,01250 МГц (частота управляющих сигналов с наземной станции на спутник 401 МГц[5]) при помощи 8 антенн. Масса спутника составляет 27,27 кг, габариты 40×40×40 см.

Спутник совершает 15 оборотов вокруг Земли в течение 24 часов, каждый раз дважды передавая сигнал на станции наземного слежения в Иране.[6] Среди назначений спутника — сбор информации об окружающей среде.[7][уточнить]

Первоначальные орбитальные данные спутника

  • Перигей — 242,6 км
  • Апогей — 382,1 км
  • Период обращения вокруг Земли — 90,72 минут
  • Угол наклона плоскости орбиты к плоскости экватора Земли — 55,51°

См. также

Источники

  1. [www.24news.ru/news/technology/4004013n.html Израильские эксперты подтвердили, что запуск иранского спутника прошел успешно]
  2. [lenta.ru/news/2009/02/03/iran/ Иран объявил о запуске своего первого спутника]
  3. [news.ntv.ru/149568/ Космический прорыв]
  4. [www.iranembassy.ru/shownews_ru.php?id=37 Посольство Исламской Республики Иран в Москве]
  5. [www.zarya.info/Tracking/Omid/Omid.php The Omid Satellite]
  6. [isa.ir/components1.php?rQV==wHQxAkOklUZnFWdn5WYMJXZ0VWbhJXYw9lZ8BUN4EDQ6QWStVGdp9lZ8BUM4ATMApDZJ52bpR3Yh9lZ Сообщение о запуске на сайте ИКА (перс.)]
  7. [lenta.ru/news/2009/02/03/purposes/ Иран объяснил назначение своего спутника]

Напишите отзыв о статье "Омид"

Ссылки

  • [ru.youtube.com/watch?v=EWNj73HXhRY Видео запуска на youtube.com]
  • [isa.ir/ Иранское космическое агентство]
  • [www.mehrnews.com/fa/NewsDetail.aspx?NewsID=632813 pictures of the opening of Iran’s first space system] на [www.mehrnews.com mehrnews.com]  (англ.)
  • www.oosa.unvienna.org/pdf/pres/stsc2009/tech-15.pdf OMID Satellite Launch Report  (англ.)
  • Новости космонавтики, № 4 (2009)


Отрывок, характеризующий Омид


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.