Ом мани падме хум

Ом ма́ни па́дме хум (санскр. ॐ मणि पद्मे हूँ; тиб. ཨོཾ་མ་ཎི་པ་དྨེ་ཧཱུྃ།; монг. Ом мани бадмэ хум) — одна из самых известных мантр в буддизме Махаяны, особенно характерная для тибетского буддизма, шестислоговая мантра бодхисаттвы сострадания Авалокитешвары. Мантра, в особенности, ассоциируется с Шада́кшари (Господином Шести слогов) — воплощением Авалокитешвары и имеет глубокий сакральный смысл.

Смысл

Эта мантра наделена множеством значений. Все они сводятся к объяснению смысла совокупности сакральных звуков составляющих её слогов. Сама мантра редко интерпретируется в значении, обусловленном её буквальным переводом: «О, жемчужина, сияющая в цветке лотоса!»

В частности, Далай-лама XIV поясняет, что мантра олицетворяет собой чистоту тела, речи и ума Будды. Второе слово (Мани — «драгоценность») соотносится с бодхичитта — стремлением к Пробуждению, состраданием и любовью. Третье слово (Падме — «цветок лотоса») соотносится с мудростью. Четвёртое слово (Хум) олицетворяет неделимость практики (метода) и мудрости.

У данной мантры имеется собственное название, а именно «Шестислоговая», которое традиционно объясняется способностью шести слогов мантры спасать живых существ от рождения в шести юдолях сансары (адских миров, мира голодных духов, мира животных, мира людей, мира полубогов, мира богов), при этом каждый слог символизирует определённый мир.

Практика чтения «Шестислоговой» с целью освобождения живых существ отражена, в частности, в тибетской практике начитки дхарани «Практика небесной активности Авалокитешвары»: ОМ — удаляет гордыню и самомнение, МА — удаляет ревность и зависть, НИ — удаляет привязанность и эгоистические желания, ПАД — рассеивает неведение и запутанность, МЕ — растворяет жадность и алчность, ХУМ — трансформирует ненависть и злость.

Другим, гораздо более распространённым просторечным обозначением этой мантры является «Мани», под каковым именем она широко известна и используется тибетскими и монгольскими буддистами.

Также существует версия, утверждающая, что чтение мантры дарует процветание, изобилие и деньги, где Ом означает Брахму, находящегося за пределами всего непроявленного, Мани — драгоценный камень или кристалл, Падме — лотос, Хум — сердце. Исходя из этих положений существуют несколько интерпретаций этой мантры:

• «Все (Ом) драгоценности (Мани) процветают (Падме — цветущий лотос) у меня, имеющего открытое сердце (Хум — сердце)»;
• «Вселенная дарует процветание и изобилие мне, принимающему их с открытым сердцем»;
• «Богатство (Бог, Всё — Ом) во всех его формах (драгоценных, ценимых, значимых — Мани) приходит (растёт, цветущий лотос — Падме) к тому, кто готов его принять всем своим существом (сердцем — Хум)»;
• «Всеобщее изобилие наполняет моё сердце» — то есть в мантру вкладывается следующее понимание: «Я принимаю изобилие всем своим естеством»;
• «Драгоценность в лотосе»

Произношение

Оригинальное тибетское произношение: [www.dharma-haven.org/tibetan/om-mani-padme-hung.wav Wave] и [www.dharma-haven.org/tibetan/om-mani-padme-hung.ra Real Audio].

См. также

• Авалокитешвара

Ссылки

• [www.abhidharma.ru/A/Guru%20Mahasiddhi/Content/Dandaron/Coderjanie%20mantr.htm Содержание мантры Ом Мани Падме Хум] // Бидия Дандарович Дандарон. 1971 г. Из сборника «Труды по востоковедению», т. 1, вып. 2, Тарту, 1973, с. 463—477.
• [cs621825.vk.me/v621825483/13473/uZLHYDzvATE.jpg Описание мантры и её свойств]
• [www.sacred-texts.com/bud/tib/omph.htm «The jewel is in the lotus»] / Объяснение тибетского далай-ламы.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ом мани падме хум

Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.