Ом намах Шивая

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Статья по тематике
Литература индуизма

Риг · Яджур · Сама · Атхарва
Деление
Самхиты · Брахманы · Араньяки · Упанишады

Айтарея · Брихадараньяка · Иша · Тайттирия · Чхандогья · Кена · Мундака · Мандукья · Катха · Прашна · Шветашватара

Шикша · Чхандас · Вьякарана · Нирукта · Джьотиша · Калпа

Махабхарата · Рамаяна

Бхагавата · Брахмавайварта · Ваю · Вишну · Маркандея · Нарада · Падма

Смрити · Шрути · Бхагавадгита · Агама · Панчаратра · Тантры · Кавача · Сутры · Стотры · Дхармашастры · Дивья-прабандха · Теварам · Чайтанья-чаритамрита · Рамачаритаманаса · Йога-Васиштха

Портал «Индуизм»

Ом намах Шивая (oṃ namah śivāya IAST Деванагари: ॐ नमः शिवाय, Каннада: ಓಂ ನಮಃ ಶಿವಾಯ, Малаялам: ഓം നമഃ ശിവായ, Тамильский: ஓம் நம சிவாய, Телугу: ఓం నమః శివాయ, Бенгали: ওঁ নমঃ শিবায়, Гуджарати: ૐ નમઃ શિવાય, Пенджаби: ਓਮ ਨਮ ਸ਼ਿਵਾਯ Ом. Поклонение Благому) — одна из важнейших мантр в индуизме. Наравне с Гаятри и Махамритьюмджайа-мантрой является одной из древнейших мантр индуизма — впервые встречается в Кришна Яджур-веде (Тайттирия-самхита, 4, 5-6) в гимне «Шри Рудрам». Часто называют Панчакшара-мантрой (पञ्चक्षरमन्त्र — мантрой пять слогов) — na-maḥ-śi-vā-ya. Другое название — Агхора-мантра (अघोर मन्त्र — мантра бесстрашия). Когда мантра читается вместе с «Ом», то тогда она называется Шадакшара-мантрой — мантрой шести слогов.





Описание

Панчакшара-мантра является основной и самой священной мантрой для всех школ Шиваизма, как прошлого, так и настоящего. О её смысле и значении написаны тома исследований. Считается, что в её пять слогов заключено всё мироздание. Существует два основных толкования этой мантры:[1]

  • Толкование джняни. Слово «намах» (नमः) обозначает ограниченную человеческую душу (дживу, जिव). Слово «шива» (शिव) обозначает Мировой Дух (Параматман). Окончание «йа» (य) указывает на идентичность Дживы и Параматмана. Слог Ом (ॐ) символизирует разрушение Майи — иллюзии.
  • Толкование бхакти. Слог «ом» (ॐ) означает «весь мир, живой и неживой». Слово «намах» (नमः) — это сокращение от «намама» (न मम) — «не мой», «не для меня». Слово «шивайа» (शिवाय) означает «для Шивы». Мантра в целом переводится так: весь этот мир, живой и неживой, принадлежит не мне, существует не для меня, а для Шивы.

Хотя она и имеет прямой перевод — Поклонение Благому, — её основное значение заключается не в словах, а в звуках, её составляющих, которые, в свою очередь, связываются с пятью перво-элементами (землёй, водой, огнём, воздухом и акашей) и ипостасью Шивы — Панчамукха или Панчанана ([Обладающий] Пятью ликами).[2]

Шиваизм, также как и вообще Индуизм, считает, что вселенная состоит из вибраций, а вибрации порождают формы — так, имя Шивы в Панчакшара-мантре порождает Шиву в ипостаси Махешвары.[3]

Панчакшара-мантра является одной из немногих мантр в Индуизме, для которой не обязательна предварительная дикша (посвящение) — хотя отдельные школы в Шиваизме настаивают на его необходимости:

Джапа (Панчакшары) без повеления, без ритуала, без веры, не произносимая и без дакшины - бесплодна, о Брихаспати! Мантра с выполняемым повелением, ритуалом, верой, дакшиной (дает) великий плод. Получив вначале посвящение от гуру, повеление (на повторение) мантры, провозгласив намерение, следует выполнять постоянно джапу, совершив прежде пурашчарану.[4]
Дваждырожденным её следует произносить с пранавой в начале, женщинами и шудрами она произносится без пранавы с "НАМАХ" в конце.[5]

Её можно читать вслух, шёпотом и мысленно; в любое время суток — однако наилучшим считается чтение джапы Панчакшара-мантры на Рудракша-мале во время Брахма-мухуртхи (приблизительно 4 часа утра).

Паньчакшара-мантра бывает нескольких видов:[3]

  1. Стхула-Паньчакшара — Намах Шивайя;
  2. Сукшма-Паньчакшара — Шивайя намах;
  3. Карана-Паньчакшара — Шивайя Шива;
  4. Махакарана-Паньчакшара — Шивайя;
  5. Махаману-Паньчакшара или Мукти-Паньчакшара — Ши.

Священные писания о Панчакшара-мантре

Внешние видеофайлы
Панчакшара мантра
[www.youtube.com/watch?v=w46gmDfUaQ0 Панчакшара мантра] в традиционном исполнении.
[www.youtube.com/watch?v=s0xo4TIfiOY Панчакшара мантра] в исполнении Krishna Das.
[www.youtube.com/watch?v=IJKafnshvNg Панчакшара мантра] (бхаджан).

Священные писания Индуизма и Шиваизма — в первую очередь Пураны — постоянно восхваляют величие Панчакшара-мантры:

Суть Вед сокрыта в Шри Рудрам. Смысл Шри Рудрам открывается с помощью Панчакшары.
Шива-пурана
Пятислоговая Паньчакшара является обителью Господа. Намах Шивая — проявленная форма Паньчакшары. Шивая намах — её тонкая форма. Так Он присутствует в этой мантре — проявленный и непроявленный.
Тирумантирам, 919
Мистическое выражение «Намах Шивайя» — это священное имя Господа Шивы, сумма и сущность четырех Вед и ведет по священному пути души, полные преданности, которые произносят эту мантру с облегченным сердцем, а из глаз у них текут слезы.
Тирумурай
वेदाः साङ्गा पुराणानि मन्त्राश्च बहवस्तथा।
आगमा विविधा देवि विद्यास्थानानि यानि च।
पञ्चाक्षरे प्रलीयन्ते निर्गच्छन्ति पुनस्ततः॥
Веды с Ведангами, Пураны, а также многочисленные мантры, различные Агамы. Все эти учения растворяются в Пятислоговой (Панчакшара) мантре и снова возникают из неё.
Сукшма-агама, Крия-пада, 3.75[6]
विद्यासु श्रुतिरुत्कृष्टा रुद्रैकादशिनी श्रुतौ।
तत्र पञ्चाक्षरी तस्यां शिव इत्यक्षरद्वयम्॥
Среди учений лучшее — Шрути (Веды). В Шрути лучшее — 11 анувак (уроков) Рудрадхьяя. Там лучшее — Пятислоговая мантра. А в этой мантре лучшее — пара слогов ШИ-ВА.
Карана-агама, Крия пада, 8.4
Пара слогов ШИВА — квитэссенция Вед. В этом слове «а» волощает Риг-веду и Сама-веду, так как они обе начинаются с «а». «и» — это суть Яджур-веды, которая начинается с «и». «ш» — это Атхарва-веда, которая начинается с «ш». «в» — это Вьякарана, которая начинается с «в».
Карана-агама
नास्ति ज्ञानात् परं मित्रं न भक्तेः साधनं परम्।
न शैवादधिको मर्त्यो मन्त्रः पञ्चाक्षरः परः॥
Нет друга лучшего, чем знание. Нет практики лучшей, чем преданность. Нет смертного лучше, чем шиваит. Пятислоговая мантра лучше всех.
Парамешвара-агама, 10.90
तस्मादपि श्रेष्ठतरा मम पञ्चाक्षरी शिवे।
अस्य मन्त्रस्य चैवान्ये उपमन्त्राः प्रकीर्तिताः॥
Лучше той (Агхора) мантры — моя Пятислоговая мантра. Остальные мантры — её ответвления.
Сукшма-агама, Крия пада, 3.6
मन्त्रान्तरेषु सिद्धेषु मन्त्र एष न सिद्ध्यति।
अस्मिन् सिद्धे महामन्त्रे तेऽपि सिद्धा भवन्ति हि॥
Когда реализованы другие мантры, эта мантра не реализована. Но когда эта великая мантра реализована, все остальные мантры реализованы.
Чандраджняна-агама, Крия пада, 8.92
«Дваждырожденным её следует произносить с пранавой в начале, женщинами и шудрами она произносится без пранавы с „НАМАХ“ в конце.»
Чандраджняна-агама, 8.10

Современные авторы о Панчакшара-мантре

В своей трилогии «Катехизис Индуизма» Шивая Субрамуниясвами пишет:

«Намах Шивайя» — одна из главных ведийских мантр. Она означает «поклонение Шиве» и называется паньчакшара (пятибуквенной)-мантрой. В её небесных звуках содержится интуитивное знание шиваизма. Аум.
«Намах Шивайя» — это самое святое из имен Бога Шивы, записанное в самой сердцевине Вед и разъясненное в Шайва-агамах. На есть сокрывающая милость Бога, Ма — это мир, Ши означает Шиву, Ва — Его милость откровения, Йя — это душа. Пять элементов также воплощены в этой древней формуле для призывания Бога. На — это земля, Ма — вода, Ши — огонь, Ва — воздух, а Йя — эфир, или акаша. Значений этой мантры очень много. «Намах Шивайя» имеет такую силу, что даже простое произнесение этих слогов обязательно сыграет свою роль в спасении души от уз предательского инстинктивного ума и стальных оков изощренного внешнего интеллекта. «Намах Шивайя» обуздывает инстинкт, разрывает стальные оковы и разворачивает этот интеллект вовнутрь и на себя самого, чтобы он мог посмотреть на себя и увидеть своё невежество. Мудрые провозглашают, что мантра — это жизнь, мантра — это действие, мантра — это любовь, а повторение мантры, джапа, производит эффект взрыва мудрости изнутри. В святой книге «Натчинтанай» объявляется: «Намах Шивайя» — это, воистину, и Агама, и Веда. «Намах Шивайя» представляет все мантры и тантры. «Намах Шивайя» — это наши души, наши тела и наше имущество. Мантра «Намах Шивайя» стала нашей надежной защитой". Аум Намах Шивайя.[7]
Те, кто посвящены в Паньчакшара-мантру (Аум намах Шивая) обладают преимуществом, так как повторение этой мантры приведет их к прямому видению совершенной Вселенной Господа Шивы и они сами станут сплавом веданты и сиддханты.[8]

См. также

Напишите отзыв о статье "Ом намах Шивая"

Литература

Примечания

  1. Абхинавагупта. Тантралока
  2. Thomas Ashley-Farrand и Namadeva «The Ancient Power of Sanskrit Mantra and Ceremony»>
  3. 1 2 Swami Sivananda. «Lord Siva and His Worship». Published by Yoga-Vedanta forest academy, Divine life society, 1962.
  4. [shaivism.kriyayog.ru/articles/chandrajnana_agama/8.php Чандра Джнана Агама 8.46-48]
  5. [shaivism.kriyayog.ru/articles/chandrajnana_agama/8.php Чандра Джнана Агама 8.10]
  6. Перевод фрагментов Агам с санскрита [india.ju-bee.com/ Юлии Кравченко]
  7. Shivaya Subramuniyaswami, Dancing with Siva ISBN 0-945497-97-0.
  8. Shivaya Subramuniyaswami, Merging with Siva ISBN 0-945497-95-4.

Отрывок, характеризующий Ом намах Шивая

– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.