Ондатже, Майкл

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Филип Майкл Ондатже
англ. Michael Ondaatje
Дата рождения:	12 сентября 1943(1943-09-12) (80 лет)
Место рождения:	Коломбо, Шри-Ланка
Род деятельности:	Писатель
Жанр:	Мелодрама
Награды:

Филип Майкл Ондатже (правильнее Ондатчи, иногда произносится как Ондаатье, в соответствии с нидерландским происхождением фамилии, англ. Michael Ondaatje; род. 12 сентября 1943 года, Коломбо, Шри-Ланка) — канадский писатель и поэт. Наибольшую известность ему принёс роман «Английский пациент» (англ. The English Patient), получивший Букеровскую премию. Так же по этому роману был снят одноимённый фильм, удостоившийся премии «Оскар».

Жизнь и работа

Потомок бюргеров — детей от браков шри-ланкийцев с голландцами. В 1954 году юный Ондатже переехал со своей матерью в Англию, а затем в 1962 году переселился в Канаду и стал её гражданином.

Начал он своё обучение в колледже Бишопс и университете Бишопс, расположенного в пригороде Ленноксвилл города Шербрук провинции Квебек. Но из-за переезда в Торонто степень бакалавра получал в университете Торонто, а степень магистра получал в университете Куинс в Кингстоне, провинции Онтарио. Затем начал преподавать в Университете Западной Онтарио в Лондоне, провинции Онтарио. В 1970 году переехал в Торонто, где с 1971 по 1988 год преподавал английскую литературу в Йоркском университете и Глендон-Колледже.

Ондатже наиболее известен в мире своими романами, но в большей степени работает в области поэзии, выпустив уже 13 сборников.

Ондатже и его жена, писательница и филолог Линда Сполдинг (в последнее время также совместно с её дочерью от первого брака Эстой Сполдинг) входят в руководство литературного журнала «Brick», специализирующегося на документальной прозе исповедального характера.

Библиография

 Романы

• «Через бойню» («Coming Through Slaughter», 1977);
• «В шкуре льва» («In the Skin of a Lion», 1987), приквел к «Английскому пациенту»;
• «Английский пациент» («The English Patient», 1992);
• «Призрак Анил» («Anil's Ghost», 2000);
• «Дивисадеро» («Divisadero», 2007);
• «Кошкин стол» («The Cat's Table», 2011);

Отрывок, характеризующий Ондатже, Майкл

Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.