Ондатр
Поделись знанием:
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Эта статья — об альбоме. О млекопитающих см. Ондатра.
Эта статья — об альбоме. О персонаже книг Туве Янссон см. Муми-тролли.
| Ондатр | |
 | |
| Студийный альбом Фёдора Чистякова | |
|---|---|
| Дата выпуска | |
| Жанр | |
| Длительность |
49:46 |
| Страна | |
| Лейбл | |
| Профессиональные рецензии | |
| |
«Ондатр» — студийный альбом Фёдора Чистякова, выпущенный в 2003 году.
Содержание
Список композиций
| № | Название | Слова | Музыка | Длительность |
|---|---|---|---|---|
| 1. | «Интродатр» | — | Фёдор Чистяков | 1:06 |
| 2. | «Ондатр» | Фёдор Чистяков | Фёдор Чистяков | 4:09 |
| 3. | «Медведь» | из журнала «Пробудитесь!» | Фёдор Чистяков | 5:18 |
| 4. | «Цвет моей мечты» | Фёдор Чистяков | Фёдор Чистяков | 4:50 |
| 5. | «Алмаз» | Уолтер де ла Мэр | Фёдор Чистяков | 1:58 |
| 6. | «Бе-бе-бе» | Уолтер де ла Мэр | Фёдор Чистяков | 4:37 |
| 7. | «Два пустяка» | Фёдор Чистяков | Фёдор Чистяков | 4:51 |
| 8. | «Баллада о принце Длинохвосте» | Уолтер де ла Мэр | Фёдор Чистяков | 5:56 |
| 9. | «Девушки со станции „Дно“» | Пётр Струков | Пётр Стуков | 3:49 |
| 10. | «Старый Джон Белл» | Уолтер де ла Мэр | Фёдор Чистяков | 3:31 |
| 11. | «Ондатр 2» | Фёдор Чистяков | Фёдор Чистяков | 4:28 |
| 12. | «И вдруг станет ближе» | Фёдор Чистяков | Фёдор Чистяков | 5:13 |
Участники записи
- Фёдор Чистяков — вокал, баян, акустическая гитара, бас-гитара (2, 6, 11)
- Петр Струков — гитара, бас-гитара (3, 4, 10), бэк-вокал, запись
- Владимир Кожекин — губная гармоника
- Владимир Петренко — виолончель
- Юрий Николаев — барабаны
- Владимир Савенок — клавишные (3, 7-9)
- Владимир Фёдоров — клавишные (4, 5, 7, 8), бэк-вокал
- Жанна Полевцова — вокал (3)
- Александр Орт — вокал (1, 2, 11)
- Карина Карасташ — арфа (5)
- Борис Якубовский — скрипка (9)
- Наиль Кадыров — бас-гитара (5, 7-9, 12)
- Роман Капорин — флейта (10), бас-гитара (10)
Критика
В появившихся после выхода альбома рецензиях, с одной стороны, был отмечен новый этап творчества Чистякова — он стал гораздо больше петь, использовал новые форматы музыки, иногда «практически рэп», но, вместе с тем, другие критики посчитали альбом возвратом к традициям 80-х годов и развитием ранних идей «Аквариума» и «Алисы».
Отдельно отмечается неоднозначные решения в лирической балладе «Два пустяка», а также текст песни «Медведь», представляющий из себя статью из журнала «Пробудитесь!». Статью слабую и малограмотную, но неузнаваемо изменённую музыкой.
В целом же все критики сходятся на мнении, что данным альбомом Чистяков подтверждает свою репутацию одного из немногих исполнителей, «держащих марку настоящего питерского рока».
Напишите отзыв о статье "Ондатр"
Ссылки
- [fchistyakov.ru/discography/ondatr/ «Ондатр»] на официальном сайте
- [www.discogs.com/Фёдор-Чистяков-Ондатр/release/4099770 «Ондатр»] на сайте Discogs.com
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ондатр
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
