Онфруа IV де Торон

Онфруа IV де Торон фр. Onfroy III de Toron <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Свадьба Онфруа IV де Торона</td></tr>
лорд Торона
1179 – 1183 1190 – 1192
Предшественник:	Онфруа II де Торон
Преемник:	королевский домен (в 1183) завоевание мусульманами (в 1192)
лорд Трансиордании
1187 — 1189
Предшественник:	Рено де Шатильон
Преемник:	Алиса Армянская (англ.)
Рождение:	1166(1166)
Смерть:	1197(1197)
Отец:	Онфруа III де Торон
Мать:	Стефанья де Милли

Онфруа IV де Торон (фр. Onfroy III de Toron; ок. 1166 — 1197) — лорд Торона, Керака и Трансиордании, вассал Иерусалимского королевства.

Он был сыном Онфруа III де Торона и Стефаньи де Милли, наследницы Трансиордании, а также внуком Онфруа II де Торона, первого коннетабля королевства. Он также был приемным сыном второго и третьего мужей Стефаньи, Миля де Планси и Рено де Шатильона. Сестра Онфруа, Изабелла, была замужем за Рубеном III. Лорды Торона принадлежали к местной элите, сформировавшейся в первые годы существования королевства, и активно боролись с вновь прибывавшими из Европы дворянами, которые стремились заключить брак с королевской династией и жаждали сражений с мусульманами. Онфруа IV стал лордом Торона в 1179 году, когда умер его дед, Онфруа II.

В 1180 году он был обручен с Изабеллой, дочерью короля Амори I, после свадьбы Торон должен был войти в королевский домен. В ноябре 1183 года юноша Онфруа и девятилетняя Изабелла сыграли свадьбу в крепости Керак (владение лордов Трансиордании), которая вскоре была осаждена Саладином. Мать Онфруа уговорила Саладина не атаковать башню, в которой жили молодожены, хотя он продолжал осаждать остальную часть крепости; Осада была снята графом Триполи Раймундом III.

В 1186 году, после смерти Балдуина V, Рено де Шатильон пытался уговорить Онфруа занять трон, в ранге принца-эскорта, так как вдовствующая королева Мария и семья Ибелинов хотели короновать Изабеллу как можно быстрее. Однако Онфруа был весьма скромен, мягок и не мог представить себя королём. Он решил поддержать кандидатуру Ги Лузиньяна, мужа Сибиллы, сестры Изабеллы, которому он присягнул на верность. Рено и другие бароны, в том числе и Ибелины, неохотно последовали его примеру, несмотря на то, что Ги, прибывший в Утремер в 1177 году, был лишен титула регента королём Балдуином IV из-за своего поведения во время осады Керака, в 1183 году.

Ги показал себя неспособным правителем, и в 1187 году Саладин напал на королевство. Онфруа был взят в плен в битве при Хаттине, но был отпущен, и начал готовить Керак к обороне. После падения Керака, в 1189 году, он вновь оказался в плену и вновь был отпущен.

Бароны согласились с кандидатурой Ги только из-за отсутствия других претендентов на корону и после падения Иерусалима восстали против него.

Во время Третьего Крестового Похода, в 1190 году, архиепископ Пизы и епископ Бевуазье аннулировали брак Онфруа и Изабеллы, так как ей не было 16 лет, и она лишь выполняла волю Балдуина IV. Сделано это было для того, чтобы устроить свадьбу Изабеллы и Конрада Монферратского, претендовавшего на трон. Изабелла и Онфруа любили друг друга, и Изабелла не хотела выходить замуж за уже немолодого Конрада, но Онфруа не желал идти на конфликт с другими баронами. Ги де Сенлис, французский барон, желая запугать его, вызвал его на дуэль, но Онфруа отказался. Конрад всё-таки женился на Изабелле (в тот момент ещё была жива его первая жена, но, возможно, они уже были разведены) и занял трон, как муж королевы, при поддержке Ибелинов и других баронов.

Вскоре Онфруа присоединился к Ричарду Львиное Сердце, захватившему Кипр и начавшему борьбу с Саладином. Онфруа свободно говорил на арабском и мог вести переговоры с Саладином от имени Ричарда. В 1192 году Конрад был убит ассасинами. Онфруа, Ричарда и некоторых других баронов подозревали в заговоре, однако это кажется маловероятным. Изабелла вышла замуж за Генриха II, графа Шампани, несмотря на протесты Онфруа, считавшего её второй брак незаконным, так как у Конрада была вторая жена.

Вскоре после этого Онфруа умер, права на лордство Торон получила его сестра Изабелла, жена Рубена III, и её потомки. В конце концов права были унаследованы династией Монфор, лордами Тира и Торона.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Онфруа IV де Торон

Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.