Он воскрес (Клан Сопрано)

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Он воскрес He Is Risen
Эпизод сериала «Клан Сопрано»
Основная информация
Номер серии	Сезон 3 Эпизод 8
Режиссёр	Аллен Култер
Автор сценария	Робин Грин Митчелл Бёрджесс Тодд А. Кесслер
Оператор	Алик Сахаров
Код производителя	308
Дата показа	15 апреля 2001 года
Продолжительность	54 минуты
Приглашённые актёры
см. ниже
Хронология серий
◄ Второе мнение Моцарелла-обличитель ►
Список эпизодов

«Он воскрес» (англ. «He Is Risen») — тридцать четвёртый эпизод телесериала канала HBO «Клан Сопрано» и восьмой в третьем сезоне шоу. Сценарий написали Робин Грин, Митчелл Бёрджесс и Тодд А. Кесслер, режиссёром стал Аллен Култер, а премьера состоялась 15 апреля 2001 года.

В ролях

• Джеймс Гандольфини — Тони Сопрано
• Лоррейн Бракко — д-р Дженнифер Мелфи
• Эди Фалко — Кармела Сопрано
• Майкл Империоли — Кристофер Молтисанти
• Доминик Кьянезе — Коррадо Сопрано-мл.
• Стивен Ван Зандт — Сильвио Данте
• Тони Сирико — Поли Галтьери
• Роберт Айлер — Энтони Сопрано-мл.
• Джейми-Линн Сиглер — Медоу Сопрано
• Дреа де Маттео — Адриана Ля Сёрва
• Аида Туртурро — Дженис Сопрано
• Джон Вентимилья — Арти Букко
• Роберт Фунаро — Юджин Понтекорво
• и Джо Пантолиано — Ральф Сифаретто

Приглашённая звезда

• Джерри Адлер — Хеш Рабкин

Также приглашены

• Том Элдридж — Хью Де Анджелис
• Шэрон Анджела — Розали Април
• Джейсон Чербоне — Джеки Април-мл.
• Джон Фиори — Джиджи Честоне
• Джозеф Р. Ганнасколи — Вито Спатафоре
• Аннабелла Шиорра — Глория Трилло
• Сюзанн Шеперд — Мэри Де Анджелис
• Турк Пипкин — Аарон Аркауэй
• Винсент Куратола — Джонни Сэк
• Дениз Борино — Джинни Сакримони
• Питер Богданович — д-р Эллиот Купферберг

Сюжет

Когда Тони Сопрано входит в офис доктора Мелфи на свой регулярный приём, он узнаёт, что она случайно дважды зарезервировала приём. Другой пациент - женщина по имени Глория Трилло, которая работает продавщицей в Globe Motors, дилером Mercedes-Benz. Тони заинтригован её случаем и спрашивает доктора Мелфи, зачем ей нужна терапия, но Мелфи напоминает ему, что она не может обсуждать проблемы других пациентов с ним.

Приближается День благодарения, который скорее всего принесёт вражду между несколькими членами семьи. Тони всё ещё разгневан на Ральфа Сифаретто за убийство Трейси, заявляя, что он "проявил неуважение к Бингу", а также к нему и организации. Чтобы подсыпать соль на раны, во время игры в казино Bloomfield Avenue, Ральфи отказывается приветствовать Тони, что является обычаем. Когда Ральфи наконец признаёт присутствие Тони, он не принимает предложение Тони выпить с ним. Тони предполагает, что ему может понадобится поставить Ральфа "на подножный корм", но не хочет, так как он является особенно хорошим добытчиком. Позже, во время приготовления индейки на День благодарения, Тони вспоминает, что Ральфи и Розали Април должны присоединиться к ним на ужин, поэтому он заставляет Кармелу соврать Розали, сказав, что в этот году не будет Дня благодарения из-за слабого здоровья отца Кармелы.

Розали поверила в ложь, но обе матери также замечают зарождающиеся отношения между Медоу и Джеки-мл. После ужина на День благодарения, Джеки прибывает в дом Сопрано, чтобы пригласить Медоу в кино. Они в конечном итоге оказываются на парковке возле дома Хантер Сканджарело, где они целуются, но Медоу предупреждает Джеки их отношения вряд ли куда-либо зайдут в этот момент. Дни спустя, очень пьяная Медоу крадёт ключи от машины Джеки, пока он играет в бильярд, и бежит к парковке. Джеки бежит за ней, чтобы не дать ей водить, но Медоу уже в машине. Она почти вызывает ДТП и несётся по склону и разбивается. Медоу невредима, но Chevrolet Cavalier Джеки разбит в крах. Джеки-мл. утешает шокированную Медоу, а потом она выражает своё желание пойти с Джеки вместо того, чтобы её отвезли домой.

Ральфи понимает, что оправдание Кармелы за не приглашение Априлов на ужин в День благодарения было из-за ссоры с Тони. Ральф выражает своё недовольство Тони закрепившимся людям Юджину Понтекорво и Вито Спатафоре. Яростный и даже решающий организовать убийство Тони, он ищет совета у Нью-Йоркского мафиози Джонни Сэка, который советует Ральфу правдоподобно и искренне извиниться перед Тони. Ральфи неохотно соглашается. Сэк сообщает об этом Тони раньше времени, но также предлагает ему дать Ральфу что-то взамен, например, повысить Ральфа до ранга капо, но Тони отказывается. В Nuovo Vesuvio, Ральфи приближается к Тони, пока он ест, но ему не предложили сесть, в то время как Тони спрашивает, чего он желает, что он хочет видеть его. Ральфи полностью признаёт свою вину, смиренно извиняясь за все свои прошлые проступки, в том числе неуважение к просьбе Тони выпить и убийство Трейси, сваливая всё на кокаин, который он употреблял всё это время. Ральфи, в конце концов, ушел, не услышав что-нибудь о повышении в ранге от Тони . Это бесит его и он опять приближается к Джонни. Джонни говорит, что как вёл себя Тони в Nuovo Vesuvio, было "позерством" и "частью игры".

Джиджи Честоне, капо команды Априла, встречается с Тони и объясняет ему, как движущее стремление Ральфа свергнуть его, в сочетании со стрессами закрытия контракта и отправка детей в школу, беспокоит его, но он не позволит этому повлиять на его производство. Сильвио Данте комментирует Тони, что вес обязанностей Джиджи сводит его в раннюю могилу и Джуниор Сопрано говорит ему, что команда Джиджи не в полной мере уважает его, особенно амбициозный Ральф, создающий проблемы; поэтому он будет постоянно подрываться на них. Тони сетует, что он не может заменить Джиджи, чтобы не выглядеть нерешительным и слабым; несмотря на это, подходящих кандидатов нет. Джуниор говорит ему, что такие затруднения являются лишь частью жизни босса. Джиджи, несмотря на свои проблемы с кишечником, наслаждается сэндвичами из индейки своём бизнес-притоне со своей командой. Позже в этот день, Джиджи найден мёртвым в туалете от сердечного приступа. Тони, следовательно, напряжён решением кого повысить до капитана команды.

На похоронах Джиджи, Тони прицеливается на своих потенциальных кандидатов, которые сидят рядом друг с другом на скамейке. Вито, который вытирает пот со лба, Юджин, который спит, Донни К., который расправляет складки на своём галстуке, и Ральфи, который сидит на своём кресле в углу, нетерпеливо постукивая себя по щеке. За другим ужином в Nuovo Vesuvio, Тони говорит Ральфу, что его повысили до капитана. Ральфи в восторге, но также интересуется, сделал ли это Тони потому, что "у кого-то был запор и его разнесло", имея в виду Джиджи, или он действительно это получил по заслугам. Тони говорит ему быть счастливым от этого решения и не задавать лишних вопросов. Ральф затем спрашивает, присоединится ли он к нему выпить, но Тони допивает оставшуюся часть напитка, который у него есть, и уходит, оставляя Ральфа, сидящего одного за столом.

Тони позже навещает Globe Motors и спрашивает Глорию, составит ли она ему компанию на тест-драйве. Они в конечном счёте оказываются на лодке Тони, где занимаются сексом. Глория затем вынуждена отменить свою терапию и звонит доктору Мелфи. Доктор Мелфи затем слышит мужской голос на заднем плане.

Впервые появляются

• Глория Трилло: пациентка доктора Мелфи и продавец автомобилей в Globe Motors.
• Маленький Поли Джермани: племянник Поли Галтьери и член команды.
• Аарон Аркауэй: христианский парень Дженис, который страдает от нарколепсии.

Умер

• Джиджи Честоне: умер от осложнений заболевания сердца, находясь в туалете притона команды Априла.

Название

• Название является ссылкой на Аарона, нарколептического, евангелического парня Дженис, который спрашивает Джеки-младшего, слышал ли он "благую весть, что Он воскрес" (о воскресении Иисуса Христа).
• Можно воспринимать как ироничный намёк о смерти Джиджи, или более буквальное к поднятию Ральфи до капитана, так как Сильвио ссылается на Ральфи как "восходящая звезда" в эпизоде.
• Премьера эпизода состоялась в Пасхальное воскресенье.

Культурные отсылки

• Когда Тони говорит Кармеле не приглашать Ральфи и Розали на День благодарения, он ссылается на «Джетсонов», заявляя, что Ральф не пойдёт в дом мистера Спейсли на ужин.
• Сильвио предупреждает Тони, Ральф принадлежит к типу, который направит "Джека Руби" к тебе, ссылаясь на стрелка Ли Харви Освальда.
• Когда Джеки-мл. заходит на кухню Розали, Ральф приветствует его: "О, Фабиан!"
• Смерти Элвиса Пресли и Дона Симпсона. На похоронах Джиджи Честоне (который умирает от сердечной недостаточности, находясь на унитазе), все согласны с тем, что смерть Джиджи, хотя и естественная, пожалуй, один из самых неловких путей умереть. Энтони Сопрано заявляет, что именно "...так умер Элвис." Сильвио Данте ошибочно отвечает: "Этот парень в Голливуде, тоже. 'Дон', как там его. Продюсер «Симпсонов»."
• Тони ссылается на «Искусство войны» Сунь-цзы пару раз.
• Сильвио Данте ссылается на собаку с двумя костями - очевидная ссылка к песне «Devo» 1980 года, "Freedom of Choice" (которая якобы ссылалась на латинское стихотворение, но самом деле изменила басню Эзопа об осле и двух тюках сена).
• Тони ссылается на "Prince Matchabelli", когда он намеревается ссылаться на «Государя» Макиавелли.

Производство

• Закадровый голос рекламы Mercedes, которую Тони смотрит прежде чем пойти спать, и которая заставляет его думать о Глории (которая работает продавцом компании, которая продаёт автомобили), принадлежит Джо Мантенье, который озвучивает босса мафии Жирного Тони в «Симпсонах», а также сыграл Джои Зазу в «Крёстном отце 3».

Музыка

• Песня на вечеринке, где Джеки продаёт экстези и встречает Медоу - "Touch Me" «Taskforce» (Thrillseekers Remix).
• Когда Ральфи поворачивается спиной к Тони в казино, песня, играющая из музыкального автомата - "Ghost Riders in the Sky" «The Ramrods». До этого слышно было "Rag Doll" от «The Four Seasons». Вокалист из «The Four Seasons», Фрэнки Валли, появился позже в третьем сезоне.
• Песня, играющая на похоронах Джиджи - "Адажио на Дж. минор" Ремо Джадзотто (её также можно услышать на похоронах Ливии в "Прощай, Ливушка").
• Песня "Whoa!" Black Rob играет в эпизоде.
• Песня, играющая во время финальных титров - "The Captain" Кейси Чеймберс.

Награды

• Аннабелла Шиорра была номинирована на премию «Эмми» как лучшая приглашённая актриса в драматическом сериале за этот эпизод

Ссылки

• [www.hbo.com/the-sopranos/episodes/index.html#/the-sopranos/episodes/3/34-he-is-risen/index.html "Он воскрес"] на HBO
• «Он воскрес» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.tv.com/shows/the-sopranos/he-is-risen-46367/ «Он воскрес»] (англ.) на TV.com

Отрывок, характеризующий Он воскрес (Клан Сопрано)

Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.