Аполловы
| Аполловы | |
 | |
|
Описание герба: по Долгорукову: | |
| Родоначальник: |
Никита Семёнович Опалов |
|---|---|
| Период существования рода: |
с XV века |
Подданство: | |
Аполловы (в старину также писались как Опалевы и Опаловы) — старинный русский дворянский род, ведущий начало с конца XV века, когда Никита Семёнович Опалов владел поместьем в Бежецкой пятине на Новгородской земле[1].
Михайло Опалев был убит в сражении с татарами на реке Свияге в 1547 году и имя его было вписано, вместе с другими, в синодик Успенского собора города Москвы на вечное поминовение[1].
Замятня Опалев был городничим в городе Полоце в 1577 году[1].
Зебстрий Опалев имел двух сыновей, Григория и Василия, приставших в Новгороде к шведской партии принца Карла Густава. Они поступили на службу шведскому монарху, и 13 сентября 1631 года были причислены королём Густавом-Адольфом к шведскому дворянству: Григорий под именем Apollof, а Василий под именем Zebstrieff. Григорий от брака с Аграфеной Феодоровной Аминовой (см. Аминовы, Аминофф) имел дочь Александру, бывшую в замужестве за Семёном Кузьмичем Калитиным, и трёх сыновей, служивших в шведском войске офицерами. Один из них, Иван, был подполковником и комендантом в Ниеншанце, Пётр был капитаном, а Василий — ротмистром и комендантом в Копорье[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Аполловы"
Примечания
Литература
- Аполловы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. 3 Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1857. — Т. 4. — С. 243.
Отрывок, характеризующий Аполловы
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
