Опарин, Дмитрий Иванович

Дмитрий Иванович Опарин
Д. Опарин
Дата рождения:	15 ноября (27 ноября) 1891(1891-11-27)
Место рождения:	Углич, Ярославская губерния, Российская империя
Дата смерти:	19 марта 1978(1978-03-19) (86 лет)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	экономика
Альма-матер:	Петроградский Политехнический институт
Известен как:	оппонент Н. Д. Кондратьева

Дми́трий Ива́нович Опа́рин (15 (27) ноября 1891, Углич, Ярославская губерния — 19 марта 1978, Москва) — русский и советский экономист.

Биография

Дмитрий Опарин родился 15 ноября (27 ноября)1891 года в городе Углич Ярославской губернии, в купеческой семье (родители — Опарин Иван Дмитриевич и Александра Александровна). В семье ещё росли старшая сестра Александра (врач) и младший брат Александр, будущий советский биолог и биохимик, создавший теорию возникновения жизни на Земле из абиотических компонентов, академик, один из активных проводников лысенковщины.

Получив начальное образование в Угличе, Дмитрий переезжает в Москву, где учится в 1-й Московской гимназии. После её окончания едет в Петроград, где поступает на Экономический факультет Петроградского Политехнического института. Заканчивает его в 1915 году, защитив диссертацию кандидата экономических наук.

• 1922—1924 годы — научный сотрудник Конъюнк­турного института, ученый секретарь «Экономического бюллетеня Конъюнктурного института».
• 1923—1926 — член Конъюнктурного совета Госплана СССР.
• 1924—1925 — заведующий Конъюнктурным отделом Наркомата по внутренней торговле РСФСР (Наркомвнутторг).
• 1924—1925 — преподавание статистики в Московском промышленно-экономическом институте (МПЭИ) им. А. И. Рыкова.
• 1925—1930 — сотрудник, сектора Мирового хозяйства Госплана СССР.
• 1931—1940 — сотрудник ЦНИИ кондитерской промышленности, НИИ чайной промышленности.
• 1942—1962 — преподавательская деятельность в вузах Москвы и Калининграда. В том числе, в качестве заведующего Кафедрой статистики Мосрыбвтуза.
• с 1962 года — на пенсии.

В 1923 году Д. Опарин стал доцентом, в 1938 — профессором, в 1943 — получил степень доктора экономических наук.

Д. И. Опарин автор многих научных работ, посвященных исследованию конъюнктуры рынка, экономике отраслей промышленности, разработке теоретических основ и статистических методов измерения экономической динамики, межотраслевому (многосекторному, многостворному) анализу схем расширенного воспроизводства и функционирования народного хозяйства, истории русского и мирового хозяйства, а также анализу долговременных экономических тенденций.

Сотрудничая с Н. Кондратьевым ещё по работе в Конъюнктурном институте и МПЭИ, и даже являясь соавтором в части работ, Д. Опарин был последовательным оппонентом его гипотезы экономических циклов, так называемых, К-волн. Он придерживался мнения, что временные ряды исследованных экономических показателей, хотя и колеблются около средней величины в разные периоды экономической жизни, но характер их колебаний не позволяет обнаружить строгой цикличности ни по отдельным показателям, ни по их совокупности.

Дмитрий Иванович Опарин умер 19 марта 1978 года и похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Семья

Жена Д. И. Опарина — Елизавета Владимировна (Литвинова). Их сын, Игорь — создатель ракетно-космической техники.

Избранные работы

• Опарин Д. И. Метод «схематических отклонений» в применении к исследованию динамики хлопкового рынка // Вопросы конъюнктуры. 1927. Т. III. Вып. 1. с.137—154
• Кондратьев Н. Д., Опарин Д. И. Большие циклы конъюнктуры. М.: Экономическая жизнь, 1928. С. 179
• Опарин Д. И. Конъюнктура и рынки: опыт построения схематической экономии обмена. М.: Изд-во «Техника управления». 1928. С. 390
• Опарин Д. И. Выявление узких мест в связи со стахановским движением на Кондитерской ф-ке им. Бабаева. М.: Изд-во «Центр. науч.-иссл. ин-т.»., вып.86, 1937.
• Опарин Д. И., Чорба, Н. Г. Анализ выполнения норм выработки на кондитерских фабриках … . М.: Изд-во «Центр. науч.-исслед. инст. кондитерск. промышленности СССР». 1937—1938.
• Д-р экон. наук проф. Опарин Д. И. Методологическое руководство по изучению материально-финансовых связей и балансовых соотношений в народном хозяйстве Калининградского административного экономического района [в 3 ч.]. Калининград.: Изд-во газеты «Калининградская правда». 1959.
• Multi-sector economic account / By D. I. Oparin ; Transl. from the Russ. by P. F. Knightsfield; Transl. ed. by K. J. Lancaster. — Oxford a. o. : Pergamon press, 1963. — IX, 70 с.
• Опарин Д. И. Многостворная схема функционирования народного хозяйства. М.: Наука, 1965. С. 183

Отрывок, характеризующий Опарин, Дмитрий Иванович

Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.