Операция «Барракуда»

Операция «Барракуда» фр. Opération Barracuda
Транспортный самолёт «Transall». Аналогичные самолёты были использованы французскими десантниками для высадки в Банги
Страна	Банги, ЦАИ
Дата	20—21 сентября 1979
Причина	Репрессивная политика императора Бокассы I
Основная цель	Свержение авторитарного режима Бокассы
Итог	Достижение цели
Организатор	Франция Франция
Движущая сила	французские десантники

Опера́ция «Барраку́да» (фр. Opération Barracuda) — вооружённая операция военно-воздушных сил Франции на территории Центральноафриканской империи, повлёкшая за собой бескровный военный переворот, упразднивший монархию и восстановивший республиканское правление.

Ретроспектива

На протяжении 1970-х годов особенной поддержкой со стороны Франции пользовался авторитарный режим, установленный в Центральноафриканской Республике (ЦАР) с приходом к власти Жана-Беделя Бокассы. В ночь с 31 декабря 1965 на 1 января 1966 года Бокасса, заручившийся поддержкой группы сторонников, осуществил государственный переворот, свергнув президента страны, своего родственника Давида Дако, и объявив себя пожизненным президентом ЦАР. Спустя десять лет, 4 декабря 1976 года, он провозгласил себя императором Центральной Африки Бокассой I, а страну — Центральноафриканской Империей (ЦАИ), в результате чего центральноафриканский режим приобрёл ещё более авторитарный характер. Большой резонанс в мире произвела пышная церемония коронации самопровозглашённого императора, расходы на проведение которой составили треть государственного бюджета ЦАИ.

Заинтересованная в сохранении своего приоритета в центральноафриканской экономике, Франция оказывала Бокассе существенную поддержку.

Предпосылки

С провозглашением Бокассой Центральноафриканской империи в 1976 году его диктатура приобрела ещё более жёсткий характер. Беспощадное преследование оппозиции вызывало как возмущения в стране, так и международный резонанс и внимание правозащитников. Одним из наиболее жестоких деяний стало убийство в 1979 году около 100 школьников, протестовавших против ношения слишком дорогостоящей униформы. После этих вопиющих зверств дальнейшая поддержка режима Бокассы со стороны Франции могла стать компрометирующей. Кроме того, неприемлемым для Франции было сближение Бокассы с ливийским лидером Муаммаром Каддафи.

Хорошо осведомлённый о центральноафриканских событиях журнал «Jeune Afrique» писал: «Известно, что империя была провозглашена в Банги благодаря Франции. Если Бокасса останется у власти, это произойдёт, несомненно, также благодаря Франции».

Оказавшаяся в крайне неудобном положении, Франция попыталась отмежеваться от действий Бокассы и приостановила оказание поддержки ЦАИ. Французские власти стали уговаривать императора добровольно отказаться от власти, однако потерпели неудачу: Бокасса воспринял их уговоры в штыки. «Никто не будет указывать мне, что я должен делать! Я могу обратиться к русским, они мне помогут. Не Парижу решать мое будущее!» — говорил он. Это вызвало со стороны Франции серьёзные опасения, что императору удастся найти новых союзников, способных предоставить ему финансовую помощь.

Ход операции

Военная операция по низложению Бокассы осуществлялась в то время, когда монарх находился с визитом в Ливии. Она началась вечером 20 сентября 1979 года. Отряд французских коммандос в Габоне, к которому присоединились бойцы спецназа и 1-го парашютно-десантного полка морской пехоты, во главе с полковником Брансион-Ружем, погрузились на транспортные самолёты «Transall» и прибыли в аэропорт Банги — центральноафриканской столицы. Вскоре в Банги прибыли ещё два транспортных самолёта из Нджамены, доставивших около 300 солдат во главе с полковником Бернаром Дегенном.

К утру 21 сентября под предлогом защиты работников дипломатических миссий французские солдаты, практически не прилагая никаких усилий, заняли императорский дворец Бокассы и установили контроль над всеми важнейшими объектами в Банги. В тот же день некогда смещённый Бокассой президент Давид Дако провозгласил о восстановлении ЦАР и упразднении монархии.

Покинув Ливию, свергнутый Бокасса нашёл убежище в Абиджане (Берег Слоновой Кости).

Международная реакция

• Советская газета «Правда» — центральный печатный орган ЦК КПСС — ответила на свержение Бокассы заметкой о том, что «Советский Союз решительно осуждает военное и политическое вмешательство империализма во внутренние дела независимых африканских государств».
• Как отметило французское правительство, «смена власти произошла настолько быстро и гладко, что не пролилось и капли крови». Французский дипломат и разведчик Жак Фоккар, многолетний куратор африканской политики Парижа, в свою очередь, охарактеризовал операцию как «последнюю колониальную экспедицию Франции».

Отрывок, характеризующий Операция «Барракуда»

– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.