Операция «Михаэль»

Операция «Михаэль»
Основной конфликт: Первая мировая война
Весеннее наступление
Дата	21 марта — 5 апреля 1918 года
Место	Франция
Итог	Тактическая победа Германии
Противники
Германская империя Британская империя • Новая Зеландия • Австралия Франция
Командующие
Эрих Людендорф Отто фон Белов Георг фон дер Марвиц Оскар фон Гутьер Фердинанд Фош Дуглас Хейг Хьюберт Гоф Джулиан Бинг Уильям Бидвуд Генри Роулисон Дени Дюшене Жозеф Мишле
Силы сторон
В начале операции: 62 пехотные дивизии (всего около 450 000 человек), около 6000 орудий, около 1000 самолётов В конце операции: 90 пехотных дивизий В начале операции: 32 пехотные и 3 кавалерийские дивизии, 216 танков, около 3000 орудий и 500 самолётов В конце операции:46 британских и 40 французских дивизий
Потери
240 000 убитыми, ранеными и пленными 212 000 убитыми, ранеными и пленными

Опера́ция «Михаэ́ль» (21 марта 1918 — 5 апреля 1918) — крупномасштабное наступление германских войск против армий Антанты во время Первой мировой войны. Первое наступление из серий наступательных операций германских войск весной 1918 года. Несмотря на тактический успех, выполнить главную задачу немецким армиям не удалось. В этом крупнейшем сражении Первой мировой войны участвовало 90 германских, 46 английских и 40 французских дивизий.

План предстоящего наступления предусматривал разгром союзных войск на Западном фронте. Планировалось расчленить союзную группировку войск, британские войска «скинуть в море», а французские заставить отступать к Парижу. Несмотря на первоначальные успехи, германским войскам не удалось превратить тактический прорыв в оперативный и выполнить задачу. Однако, после проведения операции «Михаэль» германское командование не отказалось от активных действий и продолжило наступательные операции на Западном фронте.

Перед операцией

План весеннего наступления был разработан германским командованием ещё в конце 1917 года. Первоначально существовало два варианта предстоящей операции. Первый план предусматривал наступления против французской армии в районе Вердена. Однако на этом важном участке фронта французское командование сосредоточило крупные силы и резервы. Тем более, как показал опыт 1916 года, французы стремились оборонять этот участок всеми силами, чтобы не открыть немцам дорогу на Париж. Второй вариант предусматривал наступление во Фландрии в районе Ипра с целью прорвать оборону британских войск. После этого планировалось прижать британцев к морю и уничтожить их войска. В случае успеха германская армия могла также захватить порты на побережье и значительно помешать подвозу британских войск во Францию.

В итоге генерал Людендорф принял второй план наступления, однако по его настоянию направление главного удара немецких войск было перенесено. Людендорф полагал, что германские войска добьются максимального успеха не в районе Ипра, а в районе Арраса, на стыке английских и французских армий. В январе 1918 года генерал Людендорф совершил поездку по линии фронта и лично изучил обстановку на участке армий у Арраса. Как и ожидалось, британская оборона здесь была организована значительнее слабее, чем во Фландрии, а британское командование не имело крупных резервных соединений. После этого было окончательно принято решение о том, что главный удар в предстоящей операции будет наноситься в районе Арраса и Ла-Фера.

Подготовка операции

Окончательный план операции был утверждён 10 марта 1918 года. Наступление начиналось утром 21 марта. Главный удар должны были нанести 2-я и 17-я армии. Они должны были охватывающими ударами окружить англичан у Камбре, а затем наступать в направлении Аррас, Альбер. 18-я армия должна была прикрывать левый фланг ударной группировки, а также выйти на реку Сомма и форсировать её. Германское командование отдало приказ о начале с 20 марта мелких атак и демонстративного артиллерийского огня на других участках фронта с целью отвлечь внимание британцев от участка предстоящего наступления.

Помимо этого немцы усиленно готовили войска к наступлению. Была создана инструкция для войск «Наступление в позиционной войне». Немецкое командование ввело ряд нововведений в использование артиллерии и авиации. Все соединения, которым предстояло участие в наступлении, прошли трёхнедельную подготовку. Шли тренировки по движению за огневым валом, уничтожению танков, взаимодействию с авиацией. Проводилась воздушная разведка, аэрофотосъёмки английских позиций детально изучались.

Однако германское командование допустило ряд ошибок. В немецкой армии на Западном фронте не хватало подвижных соединений, практически вся кавалерия ещё оставалась на Восточном фронте. Германское командование недооценивало танки. К началу операции немцы имели всего 10 своих танков A7V и 75 трофейных британских, захваченных ими в боях 1917 года.

Ситуация на фронте в начале 1918 года

К 1917 году инициатива окончательно перешла к странам Антанты. На стороне Антанты выступили США и Греция. Поводом для вступления в войну США стала так называемая Телеграмма Циммермана. Поражение стран Центрального блока казалось делом времени. Однако в феврале Николай II был свергнут, началось разложение армии, что лишило возможность России вести наступательные и оборонительные действия. В октябре 1917 года власть в России захватили большевики, которые начали сепаратные переговоры о мире со странами австро-германского блока. В марте 1918 года между Германией и Советской Россией был заключён Брестский мирный договор: Германия получила возможность перебросить 44 дивизии с переставшего существовать Восточного фронта на Западный, создав численный перевес над союзными армиями. Немцы хотели в создавшихся условиях прорвать фронт, начать манёвренную войну и разгромить армии Антанты. Германское командование планировало сделать это в начале 1918 года до прибытия основных сил американской армии в Европу. Основные силы американских войск ещё не успели прибыть на фронт, поэтому обстановка на Западном фронте для стран Антанты осложнилась.

Командование Антанты планировало в начале 1918 года ограничиться сугубо оборонительными действиями. Союзному командованию было известно о том, что весной немцы планируют крупномасштабное наступление на Западном фронте. Союзники ожидали главный удар против 3-й и 5-й английских армий между Скарпом и Уазой. Однако цель и мощь германского удара определены не были.

Силы сторон

Для проведения операции германское командование на участке фронта в 70 км сосредоточило 62 пехотные дивизии. В составе трёх армий имелось около 6000 орудий и около 1000 самолётов. Для наступления немецкие войска были организованы в три эшелона. В первом эшелоне находилось 30 дивизий, во втором 19, в третьем 10, а в резерве немецкое командование оставило 3 дивизии.

На этом участке фронта оборонялись 3-я и 5-я британские армии. Британцы имели 32 пехотные и 3 кавалерийские дивизии, 216 танков, около 3000 орудий и 500 самолётов. Таким образом, немцы имели двукратное превосходство над союзниками на предполагаемом участке прорыва.

Боевые действия

Начало наступления

Рано утром 21 марта 1918 года германская артиллерия открыла огонь по английским позициям на всём участке наступления. Артиллерийская подготовка длилась пять часов. Обстрелу подверглись штабы, командные пункты, позиции противника. Англичане понесли тяжёлые потери, связь в войсках была нарушена. Затем под прикрытием огневого вала в атаку перешла немецкая пехота. Ответные действия англичан из-за неожиданности наступления не принесли должного результата.

В воздухе господствовала немецкая авиация. По данным воздушной разведки германское командование получило точные данные о ходе боёв и о темпах наступления своих войск. К середине дня в бой вступила штурмовая авиация немцев, которая умело взаимодействовала с пехотой, обстреливая оборонительные позиции англичан. В итоге первого дня боёв 17-я и 2-я немецкие армии продавили английскую оборону на 2—4 км, а 18-я армия вклинилась во вражескую оборону на 6—7 км. Несмотря на это, прорвать фронт немцам не удалось. 2-я и 17-я армии не сумели охватить британские войска у Камбре. Немцам не удалось полностью захватить артиллерийские позиции британских войск. Британскому командованию удалось оттянуть практически всю артиллерию в тыл, поэтому германцам удалось захватить лишь 138 орудий.

На следующий день наступление 17-й армии продолжились. Завязались ожесточённые бои между наступавшими дивизиями немцев и обороняющимися британцами. К 23 марта немецкие соединения на участке 3-й английской армии продвинулись всего на 5—6 км. Части 2-й армии двигались заметно быстрее, в результате отступления частей 3-й британской армии у Камбре немцы продвинулись здесь на 10—12 км. Наибольшего успеха добились части 18-й армии, которые должны были играть вспомогательную роль. За три дня боёв немецкие подразделения прорвали оборону 5-й английской армии, форсировали реку Сомму и начали преодолевать оперативную оборону англичан. Всего же подразделения 18-й армии продвинулись на 20 км.

Особенную роль в успехе 18-й немецкой армии сыграла штурмовая авиация, которая всячески поддерживала наступавшую пехоту. Однако в последующие дни ситуация в воздухе выровнялась, поскольку к английским лётчикам присоединились французские. В результате боевых действий 18-й немецкой армии подразделения 5-й английской армии оказались не способны в одиночку противостоять наступавшим германцам.

Продолжение наступления

После того как стало ясно, что наступление развивается не по намеченному плану, а наибольшего успеха добились соединения вспомогательной 18-й армии, германское командование приняло новый план ведения наступления. Планировалось продолжать охват союзных войск с целью расчленения союзных войск. Англичан планировалось прижать к морю, а французов вынудить отступать к Парижу. 2-я армия получила новый приказ: с целью рассечения и образования разрыва между 5-й британской и 6-й французской армиями действовать не только севернее Соммы, но теперь и на её южном берегу. На 17-ю армию возлагалась задача продолжать наступление и сбросить англичан в море. Теперь немецкие армии наступали в расходящихся направлениях. Этот план был принят германским командованием после оценки начального успеха. 23 марта на совещании германского командования генерал Людендорф сообщил о том, что минимум 50 английских дивизий разбиты и беспорядочно отступают.

Немецкое наступление развивалось. Французские войска, брошенные на помощь союзнику, с ходу вступали в бой и в результате этого зачастую оставались без поддержки авиации и артиллерии. К 26 марта наибольший успех достигли части 18-й армии. 5-я английская армия отходила в сторону моря, а 6-я французская армия была вынуждена отступать в направлении Парижа. Командующий 5-й армией Хьюберт Гоф был отстранён от командования. Разбитые части 5-й армии заменялись свежими силами 4-й английской армии. В полосе союзного фронта образовался разрыв в 15 км, открывавший дорогу на Амьен. Положение союзных войск стало очень тяжёлым. После этого 26 марта немецкое командование дало новые указания наступавшим войскам. 2-й армии было приказано развивать наступление и захватить Амьен, 17-я армия должна была форсировать реку Авр и двигаться в направлении Компьена.

В связи с тяжёлым положением на фронте союзное командование созвало конференцию, на которой было принято решение о назначении единого командующего войсками Антанты. Им стал французский генерал Фош, которому было поручено остановить продвижение германских армий. Командующий сразу принял активные меры по организации обороны у Амьена. 5-й французской и 1-й английской армии было приказано сосредоточить все имеющиеся силы у Амьена. У Соммы было решено произвести замену потрёпанных британских дивизий французскими. 27 марта у немецких войск начались проблемы. Попытки немцев развить наступление на Аррас оказались безрезультатными. В этих условиях немецкое командование перенесло главные усилия на действия 2-й и 18-й армий. 27 марта части 18-й армии сумели провести ряд успешных атак и захватили Мондидье, а 2-я армия взяла Альбер и установила контроль над переправами через реки Анкр и Миромон. 4-я британская армия отошла на 8—9 км, сопровождая свой отход частыми контратаками. На этом крупные успехи немецких армий фактически завершились.

Завершение наступления

Союзное командование сосредоточило 1-ю и 3-ю французские армии, которые должны были прикрыть дорогу на Париж и защищать Амьен. К 28 марта союзным войскам полностью удалось ликвидировать брешь в линии фронта на амьенском участке. Темп германского наступления постепенно снижался. Одновременно с этим бои приобрели позиционный и локальный характер. На протяжении всего фронта союзным войскам удалось приостановить немецкие войска. Снова начались позиционные боевые действия, что не входило в планы германского командования. Понимая бесперспективность дальнейших атак и невозможность перехода к манёвренным боям, генерал Людендорф отмечал:

Неприятельское сопротивление оказалось выше уровня наших сил. Переход к сражению на истощение был недопустим, ибо таковое противоречило нашему стратегическому и тактическому положению.

После этого 5 апреля немецкое командование отдало приказ о завершении наступательных действий на всём протяжении фронта.

Итоги

На начальном этапе весеннего наступления немецкие войска потеряли 240 000 человек убитыми, ранеными и пленными. Союзные войска также понесли тяжёлые потери: 212 000 человек убитыми, ранеными и пленными. По другим данным, потери сторон были намного значительнее: немецкая армия потеряла 239 800 человек убитыми, ранеными и пленными, а союзники потеряли 254 739 человек убитыми, ранеными и пленными.

В ходе операции «Михаэль» германские войска добились крупных успехов. На протяжении 70 км немецкие войска вклинились в оборону союзных войск на 60 км. Наибольших успехов добилась 18-я германская армия, которая за 16 дней боёв прошла 84 км. В среднем германские войска за день продвигались на 6 км. Для Западного фронта это был потрясающий успех: в 1915—1917 годах армии в результате наступлений продвигались на 1—2 км при тяжелейших потерях. Успех германского наступления оказался возможен при внезапности удара, превосходстве сил и умелом взаимодействии с артиллерией и авиацией. Важную роль в успехе немцев сыграла их авиация. Например, 22 марта германская авиация постоянными обстрелами сломила сопротивление двух британских дивизий у Бовуа, чем значительно облегчила задачу своей пехоте.

Однако превратить тактический прорыв фронта в оперативный германским войскам не удалось. Главная цель операции — расчленить союзные армии и уничтожить их — не была достигнута. Одной из причин неудачи было отсутствие подвижных войск. Особенно это ощутилось во время образования бреши у Амьена, когда немцы не смогли быстро воспользоваться этим разрывом в линии фронта. Из-за того что участок наступления составлял всего лишь 70 км, командование Антанты могло легко перебрасывать резервы с других участков фронта. Действия союзных войск стали намного продуктивнее после образования единого верховного командования Антанты.

Одним из главных результатов операции «Михаэль» для союзных войск было создание единого командования. С началом наступления французское командование не предпринимало никаких попыток помощи британским войскам. Командующий французской армии Петен считал, что немцы могут перейти в наступление в Шампани и держал главные резервы французской армии там. Только когда ситуация для союзных войск стала угрожающей, было создано единое командование Антанты, после чего 23 марта первые французские войска начали прибывать на фронт для помощи союзнику.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Операция «Михаэль»

Литература

На русском языке:

• Зайончковский А. М. [militera.lib.ru/h/zayonchkovsky1/ Первая мировая война]. — СПб.: Полигон, 2000. — 878 с. — ISBN 5-89173-082-0.
• [militera.lib.ru/h/ww1/ История Первой мировой войны 1914—1918 гг.] / под редакцией И. И. Ростунова. — М.: Наука, 1975. — Т. 1. — 446 с.
• Бэзил Лиддел Гарт. 1914. Правда о Первой мировой. — М.: Эксмо, 2009. — 480 с. — (Перелом истории). — 4300 экз. — ISBN 978-5-699-36036-9.
• Мировые войны XX века: В 4 кн./Ин-т всеобщей истории. — М.: Наука, 2002. — ISBN 5-02-008804-8. Кн. 1: Первая мировая война: Ист. очерк/Отв. ред. Г. Д. Шкундин. — 2002. — 686 стр.: ил. ISBN 5-02-008805-6 (в пер.)
• Вержховский Д. В. Первая мировая война 1914—1918. — М.: Наука, 1954. — 203 с.
• Джон Киган. Первая мировая война. — Историческая библиотека. — АСТ, 2004. — 576 p. — ISBN 5-17-012437-6.

На английском языке:

• Edmonds, Brigadier General James E. Military Operations. France and Belgium, 1918 (Volume I). — MacMillan, 1935.
• Kitchen, Martin. The German Offensives of 1918. — Tempus, 1935. — ISBN 0-7524-3527-2.
• Sheffield, Gary; John Bourne. Douglas Haig. War Diaries and Letters 1914–1918. — Weidenfeld & Nicholson, 2005.
• Roberts, Priscilla; Spencer Tucker. The Encyclopedia of World War I: A Political, Social, and Military History. — 2005. — ISBN 978-1851094202.
• David T. Zabecki. The German 1918 Offensives. A Case Study in the Operational Level of War. — London, 2006. — ISBN 0-415-35600-8.
• Michael Stedman. The German Spring Offensive. — London: Leo Cooper, 2001. — ISBN 0-85052-787-2.
• Randal Gray. Kaiserschlacht 1918. The Final German Offensive. — Oxford, 1991.

На немецком языке:

• Martin Müller. Vernichtungsgedanke und Koalitionskriegführung. Das Deutsche Reich und Österreich-Ungarn in der Offensive 1917/1918. — Graz, 2003.
• Charles Messenger. Blitzkrieg. Eine Strategie macht Geschichte. — Augsburg: Bechtermüntz Verlag, 2002. — ISBN 3-8289-0366-5.
• Christian Zentner. Der erste Weltkrieg. Daten, Fakten, Kommentare. — Rastatt: Moewig, 2000. — ISBN 3-8118-1652-7.
• Janusz Piekalkiewicz. Der Erste Weltkrieg. — Düsseldorf, 1988. — ISBN 3-430-17481-3.
• Werner Beumelburg. Sperrfeuer um Deutschland. — Berlin: Gerhard Stallig A.G., 1929.

Отрывок, характеризующий Операция «Михаэль»

– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.