Операция «Паук»
| Операция Паук | |||
| Основной конфликт: Боснийская война, Война в Хорватии | |||
 | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Занятие Великой Кладуши. | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| Потери | |||
| |||
Операция «Щит» или «Паук» — один из важнейших эпизодов Боснийской войны; контрнаступление войска Республики Сербской по отбитию занятых противником территорий, которое постепенно переросло в совместные действия мусульман Западной Боснии, боснийских и краинских сербов против правительства Боснии и Герцеговины.
В результате операции была восстановлена Автономная область Западной Боснии во главе с Фикретом Абдичем. Однако, несмотря на подавляющее превосходство сербов, союзные войска не стали входить в Бихач, что помешало распространению власти Абдича на весь мусульманский анклав в регионе. Кроме того, не была выполнена задача по уничтожению Пятого корпуса армии Боснии и Герцеговины. В конечном итоге, это привело к развёртыванию ответной операции «Буря».
Содержание
Предыстория
После разгрома автономистов в ходе операции «Тигр 94» командующий Пятым корпусом Атиф Дудакович предпринял крупное наступление за пределы анклава[1]. В конце октября 1994 года ему удалось отбить у армии Республики Сербской значительные территории на западе Боснийской Крайины.
Начальник Главного Штаба Войска Республики Сербской генерал-лейтенант Манойло Милованович потребовал от ООН вмешаться в ситуацию и вернуть всё на позиции по состоянию на 23 октября. Однако в ответ командование UNPROFOR пригрозило сербам ударами авиации НАТО[2]. 29 октября президент Республики Сербской Радован Караджич объявил «состояние войны» в зоне ответственности Второго Краинского корпуса и мобилизацию всего способного к ношению оружия мужского населения в этом районе. Тогда же Пятый корпус противника окружил Босанску Крупу и занял территорию общей площадью 250 км2. 30 октября в Босанску Крупу прибыл Милованович.
Первоначально в задачу войск под командованием Миловановича входило возвращение территорий, занятых противником 24—31 октября. Позже правительство Республики Сербской решило одновременно с контрнаступлением на юге Бихачского кармана нанести удары на севере, чтобы восстановить Автономную область Западная Босния.
Операция «Щит 94»
4 ноября началось контрнаступление войска Республики Сербской, был освобождён город Кулен Вакуф, 6 ноября — село Чукови в 14 км к северу от него. Оно служило важной стратегической точкой, откуда боснийским сербам оказывалась мощная огневая поддержка со стороны артиллерии Республики Сербская Краина. 9 ноября был ликвидирован боснийский плацдарм на южном берегу Уны северо-восточнее Босанской Крупы, а также освобождена важная дорожная развязка в Дреново Тесно на шоссе Крупа —Бихач. В это же время включившиеся в операцию краинские сербы под сопровождением ВВС Республики Сербской блокировали мусульманские резервы вокруг Бихача.
Вскоре руководитель операции «Щит 94» генерал Милованович приостановил наступление и предложил Пятому корпусу капитулировать, однако командующий Дудакович отказался от этого. 20 ноября сербы возвратили все утраченные в октябре территории, и Милованович рапортовал о победе. На этом первая фаза операции «Щит 94» завершилась[3].
Операция «Паук»
Пока на юге Бихачского кармана осуществлялось контрнаступление боснийских сербов, на севере началась подготовка к операции по воссозданию АОЗБ. 10 ноября были вновь сформированы три бригады Народной Обороны общей численностью 5000 человек, которые дислоцировались в районе Великой Кладуши. Республика Сербская Краина выделила для операции 6500 солдат, в качестве ударной силы были определены 500 «красных беретов» из Сербии.
Для целей самой операции была сформирована оперативная группа «Паук», которую возглавил генерал-майор СВК Миле Новакович. Однако реальное руководство операцией осуществлял полковник РДБ (Госбезопасность Сербии) и командир «красных беретов» «Раи» Божович. Кроме того, операцию мониторили высокопоставленные чиновники из Белграда: глава РДБ Йовица Станишич и шеф всех специальных подразделений РДБ (в том числе «красных беретов») «Френки» Симатович.
Согласно плану объединённые силы сербов и автономистов должны отвлечь резервы Пятого корпуса на себя, чтобы ОГ «Паук» была способна занять Велику Кладушу, а Войско Республики Сербской — развить наступление восточнее Бихача. Оба соединения в случае удачи должны встретиться в районе Цазина, что означало бы полный разгром Пятого корпуса. После этого эти части планировалось отдать под контроль Фикрета Абдича.
16 ноября началась операция по овладению Великой Кладуши. В течение следующих семи дней здесь велись тяжёлые бои между сербами и 506-й горной бригадой армии Боснии и Герцеговины. Численно превосходящие силы сербов и автономистов смогли продвинуться вперёд, однако не так быстро из-за опасений перед большими человеческими жертвами. Однако вскоре на помощь боснийцам прибыли 503-я, 505-я и 517-я бригады. Основные бои разгорелись южнее города, где сербы и автономисты предпринимали попытки перерезать дорогу Велика Кладуша—Цазин, чтобы осложнить положение защитников города. После того, как ОГ практически взяла под контроль эту дорогу, подразделения Народной Обороны и СВК начали готовиться к штурму города. Однако операция неожиданно прервалась. Параллельно сербы проводили наступательные действия на западных и юго-западных подступах к Бихачу[3].
Вмешательство ООН и НАТО
ООН выступила с жёсткой критикой сербского наступления. Обвинив сербов в нарушении «бесполётной зоны» в Боснии и воспользовавшись разрешением от хорватов на использование воздушного пространства[4], авиация НАТО нанесла 21 ноября удар по базе ВВС РСК в Удбине и ПВО Республики Сербской восточнее Бихача.
Срыв операции
1 января 1995 года вступил в силу план всестороннего прекращения огня, который был предложен бывшим президентом США Джимми Картером. Радован Караджич и политическое руководство Республики Сербской подписали соглашение о перемирии при явном неудовольствии военных, которые считали, что операцию «Щит» надо продолжать во что бы то ни стало. Начальник информационной службы Войска Республики Сербской полковник Милован Милутинович в своём широко известном письме на имя Главнокомандующего указывал, что «остановка операций под Бихачем была грандиозной ошибкой, последствием которой является потеря стратегической инициативы». Последствия, действительно, оказались катастрофическими как для Сербской Краины, так и для Республики Сербской. В 1995 году уцелевший Пятый корпус вместе с армией Хорватии реализовали операцию «Буря», которая привела к гибели Сербской Краины и Западной Боснии.
Напишите отзыв о статье "Операция «Паук»"
Примечания
- ↑ Сербы победили? — «Эхо планеты» № 49, 3—9 декабря 1994. Стр. 14—16.
- ↑ artofwar.ru/i/ionow_a_a/text_0010.shtml Глава: ""Грмеч-94": наступление 5-го корпуса АРБиХ и контрудары сербов"
- ↑ 1 2 Ионов А. [www.navoine.ru/magazines/5/2 Сражения в «Бихачском кармане» в 1994 г.]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=95753 Босния становится слишком мала для большой войны] — «Коммерсантъ», № 221 от 22.11.1994.
- ↑ [www.rusk.ru/st.php?idar=110963 Интервью бывшего президента Республики Сербской].
Видео
- [www.youtube.com/watch?v=3bC6yXUUpJA&feature=related Abdiceva SRBO-nomija — Operacija Pauk 1.dio] (6.42 минут; история мятежа Фикрета Абдича, интервью Атифа Дудаковича; переговоры Слободана Милошевича, Радована Караджича и Фикрета Абдича; кадры боёв)
- [www.youtube.com/watch?v=2Q-tXereqe4 Abdiceva SRBO-nomija — Operacija Pauk 3.dio] (7.28 минут; интервью Манойло Миловановича, Атифа Дудаковича; переговоры Слободана Милошевича, Зорана Джинджича и Ричарда Холбрука; кадры боёв и массового исхода сербов после операция «Буря»)
Отрывок, характеризующий Операция «Паук»
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.
На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
