Операция «Поддержка демократии»
| Операция «Поддержка демократии» | |||
 Прибытие американской пехоты в Международный аэропорт имени Туссен-Лувертюра | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Восстановление Аристида на посту президента; | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
Содержание
Предыстория
В 1990 году Жан-Бертран Аристид выиграл президентские выборы, получив 67 % голосов. 7 февраля 1991 года состоялась инаугурация Аристида. Гаитянские военные выступили против своего президента. Аристиду предложили либо уйти в отставку, либо предстать перед судом за неоднократное нарушение конституции Республики Гаити. В присутствии нескольких послов иностранных государств, Аристид решил уйти в отставку и покинуть Гаити. 30 сентября 1991 года он был смещён, бежал в Венесуэлу, затем в США.
В октябре 1993 году президент США Клинтон направил шесть кораблей ВМС США (два крейсера: USS Gettysburg (CG-64), USS Vicksburg (CG-69); два эсминца: USS Sterett (DDG-104), USS Caron (DD-970); два фрегата: USS Klakring (FFG-42) и USS Jack Williams (FFG-24)) для блокады Гаити, кроме них в блокаде острова участвовали корабли и катера береговой охраны США. Кроме того, на военной базе Гуантанамо было сформировано подразделение для вторжения на Гаити «в случае возникновения угрозы для 1100 находившихся на острове американских граждан»[2].
10 октября 1993 года американский десантный корабль USS Harlan County (LST-1196), на борту которого находилось свыше 200 солдат совершил вторжение в территориальные воды Гаити, остановившись на расстоянии 1 морской мили от побережья у морского порта Порт-о-Пренс. В городе состоялась вооружённая демонстрация, солдаты, полицейские и ополченцы начали строительство баррикад, и 12 октября 1993 года корабль снялся с якоря[3].
Подготовка к операции
Резолюция Совета Безопасности ООН № 940 санкционировала «создание многонациональных сил под единым командованием и использование всех необходимых средств для отстранения на Гаити военных от власти». В операции наряду с 14 тысячами американских морских пехотинцев были готовы участвовать 2 тысячи военнослужащих из других государств Карибского бассейна, Латинской Америки и Европы. Через два года предстояли президентские выборы в США, и Биллу Клинтону требовалось исключить потери. Предотвращение возможных враждебных действий гаитян по отношению к американским военнослужащим явилось главной целью пропаганды. Основными формами пропаганды были распространение листовок и радиовещание. Также усилилась экономическая блокада острова.
Ход операции
Сильное психологическое воздействие на хунту оказала демонстрация военной мощи США. К берегам острова подошли 20 боевых кораблей ВМФ США, в том числе два авианосца. 19 сентября 1994 года более 60 военно-транспортных самолётов взлетели с базы Форт-Брэгг и взяли курс на Гаити. Но через несколько минут был дан отбой, воздушная армада повернула назад. Генерал Седрас распорядился разобрать баррикады и не препятствовать высадке американского морского десанта, призванного осуществить смену режима. В тот же день 3 тысячи морских пехотинцев высадились на Гаити.
Наибольшие проблемы потенциально могли создать ультраправые боевики парамилитарной группировки Frappe, грозившие устроить американцам «второе Сомали». Однако они, как и войска хунты, не решились на сопротивление. Лидер Frappe Эммануэль Констан заявил, что «не видит альтернативы возвращению Аристида». Американские военные, поддерживаемые жителями Порт-о-Пренса, беспрепятственно заняли штаб-квартиру Frappe. После обнаружения там орудий пыток и фотографий сцен насилия американцам пришлось спасать боевиков от линчевания[4].
Основной задачей подразделений после высадки на остров стало обеспечение благоприятных морально-психологических условий для действий американских военнослужащих. В дальнейшем военная акция США носила гуманитарный характер.
Итоги
Операция на Гаити прошла успешно.
Дальнейшие события
1 декабря 1997 года миротворческий контингент ООН передал функции по поддержанию порядка национальной полиции и покинул страну. В этот момент численность полиции составляла 6 тыс. чел., но подготовка личного состава являлась недостаточной[5]. При этом, военный контингент США остался на острове после завершения миссии ООН[6]
Интересные факты
- В операции принимало участие спецподразделение «Дельта». Оперативники Дельты выступали как телохранители должностных лиц ООН и дипломатов, работали вместе с польским контр-террористическим отрядом «Гром»[7].
Напишите отзыв о статье "Операция «Поддержка демократии»"
Примечания
- ↑ "An American soldier was killed today in a shootout with a former Haitian Army officer near a military checkpoint, officials said. He was the first American soldier to die at the hands of Haitians since United States troops landed here on Sept. 19. The Haitian gunman also wounded a second American soldier before he was shot and killed, said a United States Embassy spokesman, Stanley Schrager."
[www.nytimes.com/1995/01/13/world/us-soldier-killed-in-shootout-with-ex-haitian-army-officer.html U.S. soldier killed in shootout with Ex-Haitian Army officer] // "The New York Times" от 13 января 1995 - ↑ John M. Broder. [articles.latimes.com/1993-10-16/news/mn-46399_1_haiti-embargo U.S. warships sent to enforce Haiti embargo] // «Los Angeles Times» от 16 октября 1993
- ↑ «United States troop ship pulled out of Haitian waters this afternoon after two days anchored under the baking sun a mile from port. A demonstration organized by security forces… prevented the 560-foot Harlan County, carrying more than 200 soldiers, from docking on Monday. Today it headed to the United States naval base at Guantanamo Bay, Cuba.»
Howard W. French. [www.nytimes.com/1993/10/13/world/haiti-army-celebrates-us-withdrawal.html Haiti army celebrates U.S. withdrawal] // «The New York Times» от 13 октября 1993 - ↑ [www.theatlantic.com/magazine/archive/2001/06/giving-the-devil-his-due/302234/ Giving «The Devil» His Due]
- ↑ [articles.latimes.com/1997/dec/02/news/mn-59786 U.N.-trained force takes over policing of Haiti] // «Los Angeles Times» от 2 декабря 1997
- ↑ [articles.latimes.com/1997/dec/06/news/mn-61117 Clinton Extends U.S. Military Presence] // «Los Angeles Times» от 6 декабря 1997
- ↑ [www.bloodangels.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=23:-1st-sfod-d&catid=3:materials&Itemid=12 Подробнее об операциях 1st SFOD-D].// bloodangels.ru
Ссылки
- [www.cartercenter.org/news/documents/doc218.html «President Carter Leads Delegation to Negotiate Peace With Haiti»].www.cartercenter.org, The Carter Center. Retrieved 24 September 2009
- [www.pdhealth.mil/deployments/uphold_democracy/background.asp «Deployments — Haiti — Operation Uphold Democracy — Background»]. www.pdhealth.mil, Deployment Health Clinical Center. Retrieved 6 October 2006
- [www.globalsecurity.org/military/ops/new_horizons.htm «Operation New Horizons»]. www.globalsecurity.org. Retrieved 10 July 2007
Отрывок, характеризующий Операция «Поддержка демократии»
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
