Операция «Прожектор»
| Операция «Прожектор» | |||
| Основной конфликт: Война за независимость Бангладеш | |||
 | |||
| Дата |
26-го марта —25-го мая 1971 года | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Начало широкомасштабной войны | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Операция «Прожектор» — кодовое название операции Вооружённых сил Пакистана по превентивному удару по отрядам бангладешских повстанцев Мукти-бахини. Бои сопровождались крайней жестокостью пакистанских солдат по отношению к мирному населению провинции.
Ход битвы
Ночью 25 марта 1971 года началось широкомасштабное наступление пакистанской армии. Идея начать эту операцию принадлежала нескольким генералам, они решили таким образом положить конец массовым демонстрациям в Восточном Пакистане (которые не прекращались с 21 февраля 1971 года). Эта военная акция изначально была направлена в отношение гражданского населения провинции, её целью было уничтожить как можно больше протестующих, чтобы напугать всех оставшихся в живых.
План операции был составлен в марте 1971 года генерал-майорами Хадимом Хусейном Реза и Рао Фарманом Али. Старшие пакистанские офицеры в Восточном Пакистане (губернатор провинции Сахабзада Якуб-Хан и вице-губернатор Саед Мохаммад Ахсан) отказались участвовать в резне мирного населения и были освобождены от своих обязанностей. В качестве замены этих двух должностных лиц, президент Пакистана Яхья Хан назначил генерал-лейтенанта Тикку Хана губернатором Восточного Пакистана.
Пакистанский генералитет принял во внимание, что бенгальские офицеры и солдаты военизированных подразделений поднимут бунт в самом начале операции. Чтобы минимизировать этот риск было высказано предложение, что все бенгальские вооруженные формирования, включая полицию, должны будут быть разоружены во время визита президента Яхья Хана. Согласно этому плану, тысячи безоружных сотрудников полиции должны были быть расстреляны в Дакке пакистанскими армейскими подразделениями. Однако, генерал Хамид возражал против немедленного снятия регулярных бенгальских армейских частей, но поддержал разоружение Бангладешских стрелков, полиции и других военизированных формирований. Днём 25 марта несколько пакистанских генералов посетили основные военные гарнизоны на вертолётах и лично проинформировали командиров гарнизонов о планах наступления. Генерал Миттха взял на себя командование пакистанскими коммандос. Спецназовцы сыграли ключевую роль в аресте Муджибура Рахмана.
Операция находилась в режиме экстремальной секретности, всего несколько младших офицеров узнали о плане заранее из-за служебной необходимости. Некоторые бенгальские офицеры стали с подозрением относиться к брифингам пакистанских коллег из Западного Пакистана. Как показало время, некоторые из бенгальских офицеров инициировали восстание сразу после начала операции «Прожектор».
Операция началась в ночь на 25 марта 1971 года в Дакке и других крупных городах. Генерал Фарман Али командовал наступлением войск в Дакке, в то время как зачистка одноимённой области проводилась под командованием генерала Хадима. Генерал-лейтенант Тикка Хан и его помощники находились в 31-м полевом командном центре, чтобы координировать наступление и поддерживать командный состав 14-й дивизии в гарнизоне Дакки. До перелёта из Дакки в Карачи, Зульфикар Али Бхутто находился в штабе Тикки Хана внутри гарнизона. Наблюдая за бойней под названием операция «Прожектор», Зульфикар Али попросил Тикку Хана дать ему солдат для сопровождения в Дакку, чтобы посмотреть на происходящее в городе. Генерал Тикка отказал Зульфикару не объясняя причин.
Напишите отзыв о статье "Операция «Прожектор»"
Примечания
- ↑ Shafiullah, Maj. Gen. K.M., Bangladesh at War, p33 ISBN 984-401-322-4
- ↑ 1 2 3 4 Islam, Major Rafiqul, A Tale of Millions, p66, ISBN 984-412-033-0
- ↑ Qureshi, Maj. Gen. Kakeem Arshad, The 1971 Indo-Pak War: A Soldier’s Narrative, p20, Oxford University Press ISBN 0-19-579778-7
- ↑ Hamdoor Rahman Commission Report, Chapter IV, paragraph II
- ↑ Islam, Major Rafiqul, A Tale of Millions, p274, ISBN 984-412-033-0
Ссылки
- [web.archive.org/web/20080327103919/xanthis.wordpress.com/2008/03/25/operation-searchlight-the-background-of-25th-march-genocide/ Operation Searchlight : The Background of 25th March Genocide] (англ.)
Отрывок, характеризующий Операция «Прожектор»
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
