Операция «Трактэбл»
| Operation Tractable | |||
| Основной конфликт: Нормандская операция (1944) | |||
 Наступление канадских частей на Фалез 14 августа 1944 года | |||
| Дата |
14-21 августа 1944 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Убедительная победа союзников | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Operation Tractable («Оперэ́йшн тра́ктэбл» — лёгкая операция) — последнее канадско-польское наступление в ходе Нормандской операции. Её цель заключалась в захвате стратегически важного города Фалез, а затем и городов Трюн (Trun) и Шамбуа (Chambois). Операция была проведена Первой канадской армией, ей противостояла немецкая Группа армий «B»; она была частью одного из крупнейших окружений на Западном фронте в течение Второй мировой войны. Несмотря на медленное начало наступления, отмеченное занятием ограниченный районов Фалеза, инновационная тактика Первой танковой дивизии под командованием Станислава Мачека в ходе наступления на Шамбуа позволило частично закрыть Фалезский мешок 19 августа 1944, в котором находились около 150 000 немецких солдат, позже попавших в плен.
Хотя Фалезский мешок был сужен до расстояния нескольких сотен метров, затянувшиеся серии ожесточённых схваток между двумя вооружёнными группами Первой польской танковой дивизии и Вторым танковым корпусом СС на высоте 262 (Mont Ormel) не позволило мешку полностью закрыться, позволяя тысячам немецких военных эвакуироваться из Нормандии. В течение двух дней непрекращающихся боёв, польские войска, используя заградительный огонь артиллерии смогли задержать контрнаступление частей семи немецких дивизий. 21 августа 1944 года части Первой канадской армии сняли осаду с оставшихся польских войск и позволили окончательно захлопнуть Фалезский мешок, что привело к взятию в плен оставшихся частей 7-й немецкой армии.
Контекст событий
Вследствие прорыва Первой и Третьей Армии США с берегового плацдарма в ходе Операции «Кобра» 25 июля 1944 Адольф Гитлер приказал немедленно контратаковать силы союзников, проведя Операцию «Люттихь». Командующий Двенадцатой группой армий США генерал Омар Брэдли был предупреждён о контратаке, получив расшифровку радиоперехвата, и провёл подготовку своих войск к отражению контрнаступления и окружению максимального количества немецких войск[1]. Днём 7 августа Операция «Люттрихь» потерпела поражение благодаря согласованным массированным атакам штурмовиков на немецкие танки и грузовой транспорт. В ходе боевых действий войска Седьмой немецкой армии растянулись вдоль линии фронта в связи с наступлением союзников за пределы Нормандии[1].
Так как наступление немцев провалилось, город Фалез стал главной целью союзных войск в связи с тем, что его захват смог бы отрезать все силы Группы Армий B под командованием генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге[2]. Для достижения этой цели командующий недавно сформированной Первой канадской армией генерал Харри Крирар и командующий Вторым канадским корпусом генерал-лейтенант Гай Симондс запланировали англо-канадскую наступательную операцию под кодовым названием «Operation Totalize» (англ. — операция «Подвести итоги»). Это наступление было разработано с целью прорыва обороны в районе англо-канадского сектора Западного фронта[3]. Операцию «Подвести итоги» можно было отнести к инновационной ночной атаке с использованием тяжёлых бомбардировщиков и бронетранспортёров Kangaroo с целью прорыва немецкой обороны. Несмотря на первоначальные успехи в сражениях на горе Веррьер и неподалёку от Синто, наступление канадской армии остановилось 9 августа в условиях мощных контратак Вермахта, приведшим к большим потерям в канадских и польских танковых и пехотных дивизиях[4]. 10 августа канадские войска заняли высоту 195 к северу от Фалеза. Однако они не имели возможности развить дальнейшее наступление и взятие Фалеза не было возможно[4].
Стратегия наступления
Операция «Tractable» включила в себя опыт, полученный в ходе операции «Totalize», особенно эффективность механизированных подразделений пехоты и тактических рейдов тяжёлых бомбардировщиков[5]. В отличие от предыдущей операции, Tractable проводилась при дневном освещении. Сначала для ослабления немецкой обороны был проведён бомбовый авианалёт, за ним последовало наступление 4-й канадской бронетанковой дивизии на западный фланг высоты 195, в то время как 3-я канадская пехотная дивизия при поддержке 2-й канадской бронетанковой бригады атаковала восточный фланг. Наступление должно было быть защищено большой дымовой завесой, создаваемой канадской артиллерией[5]. Фельдмаршал Бернард Монтгомери рассчитывал, канадские силы возьмут Фалез к полуночи 14 августа. Далее, все три подразделения должны будут наступать на Трюн, расположенный в 18 км к востоку от Фалеза, при поддержке 1-й польской бронетанковой дивизии, насчитывающей 10 тыс. человек[6]. В Шамбуа войска должны были соединиться с 3-й Армией США[7].
Источники
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Operation Tractable (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Напишите отзыв о статье "Операция «Трактэбл»"
Отрывок, характеризующий Операция «Трактэбл»
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
