Операция «Урод»

Операция «Урод» (англ. Operation Freakout) или Операция «ПК Урод» (англ. Operation PC Freakout) — тайный план Церкви саентологии, согласно которому была сделана попытка поместить американского журналиста и писателя Полетт Купер в тюрьму или в психиатрическое учреждение. План начал воплощаться в жизнь в 1976 году в виде ряда судебных исков и скрытых преследований с целью обезвредить, как вероятную угрозу, Купер за опубликованную ею в 1971 году критическую книгу «Скандал саентологии». В 1977 году во время расследования деятельности Церкви саентологии Федеральное бюро расследований обнаружило документальные свидетельства об операции и её воплощении в отношении Купер, что заставило саентологов провести с Купер внесудебное урегулирование всех претензий.

Предпосылки

Полетт Купер, являясь независимым журналистом и писателем, начала исследовать саентологию в 1968 году и публиковать критические статьи в журнале Queen в 1969 году. Церковь саентологии незамедлительно подала в суд на издание, как и на десяток других.

Не испугавшись, Купер собрала имеющиеся у неё сведения в книгу «Скандал саентологии», которая была издана в 1971 году в Нью-Йорке Tower Publications, Inc. В декабре того же года от Церкви саентологии последовало исковое заявление на сумму $300,000 с формулировкой за «неправдивые, клеветнические и оскорбительные высказывания» в отношении истца.

1972—1976: Операции «Даниил» и «Динамит»

Купер находилась под неусыпным вниманием саентологической спецслужбы, известной как Охранный отдел. Уже 29 февраля 1972 года Джейн Кембер, являвшаяся третьим человеком в саентологической иерархии, направила предписание заместителю начальника Охранного отдела по разведке Терри Мильнеру, в котором указывает собирать сведения о Купер так, чтобы она могла быть подвергнута «обработке». В свою очередь, Мильнер касательно Купер приказал свои подчинённым «напасть на неё столькими способами, сколькими возможно» и приложил усилия к «широкой огласке сексуальной жизни ПК », что нашло своё отражение в операции «Даниил».

В свою очередь, Полетт Купер выдвинула 30 марта 1972 года года встречный иск, в котором потребовала выплатить $15,4 миллионов за продолжающиеся преследования со стороны саентологов. Тем не менее, Церковь саентологии усилила преследования, размещая имя и контактный телефон Купер на уличных стенах, чтобы та получала хулиганский звонки, а также включили в список порнографической рассылки. Кроме того, Купер получала анонимные сообщения с угрозами смерти, а её соседи получали письма, в которых утверждалась, что Купер страдает венерическими заболеваниями. В декабре 1972 года Церковь саентологии начала проводить против Купер новую операцию под названием «Динамит». В этом месяце женщина-саентолог проникла под предлогом сбора пожертвований для United Farm Workers в квартиру Купер и похитила её канцелярские принадлежности. Спустя несколько дней Церковь саентологии «получила» два анонимных письма с угрозами взрыва бомбы. В мае 1973 года Купер были предъявлены обвинения в подготовке террористического акта, и она предстала перед федеральным большим жюри, поскольку было установлено, что угрозы были написаны на канцелярских принадлежностях, содержавших отпечатки пальцев Купер.

Обвинения с Купер были сняты nolle prosequi федеральным прокурором США в 1975 году, но лишь два года спустя ФБР во время обыска в саентологическом Охранном отделе обнаружило документальные свидетельства того, что именно его сотрудники отправили анонимные сообщения с угрозами. Так, в меморандуме двое сотрудников Охранного отдела отчитались об успешном выполнении поставленных задач следующим образом: «Привлечены для того, чтобы подвести госпожу Лавли под арест за преступление, которое она не совершала. Она был привлечена судом за это преступление».

В 1975 году Церковь саентологии подала исковые заявления против Купер в Великобритании и США, а в 1976 году в Австралии.

Церковь саентологии импортировала книгу Купер в зарубежные страны с целью проведения судебных процессов в тех юрисдикциях, где законы против клеветы строже, чем в США.

1976: Операция «Урод»

Весной 1976 года руководство Охранного отдела решило провести новую операцию против Купер с целью «поместить П. К. в психиатрическую больницу или тюрьму, или, по крайней мере, нанести по ней столь сильный удар, чтобы она прекратила нападать». Плановый документ от 1 апреля 1976 года гласит, что следует «выбить у ПК почву из под ног, так, что она не сможет нападать на ЦС [Церковь саентологии]».

В своём первоначальном виде операция «Урод» состояла из трёх разных планов (или «каналов», как их называли в Охранном отделе):

1. Женщина, подражающая голосу Купер, звонит с угрозами взрыва в арабские консульства в Нью-Йорке
2. Письма с угрозами взрыва отправляются в консульства арабских стран таким образом, чтобы было понятно, что их автором является Купер (еврейка по происхождению)
3. Саентолог-доброволец в прачечной выдаёт себя за Купер и выступает с угрозами террористического акта в отношении действующего президента Джеральда Форда и государственного секретаря Генри Киссинджера. В свою очередь, другой саентолог сообщает о случившемся в ФБР.

Два дополнительных плана были присоединены к операции «Урод» 13 апреля 1976 года. Четвёртый план состоял в сборе агентами-саентологами сведений о Купер для обеспечения успеха первых трёх планов. Пятый план заключался в звонке в арабские посольства от имени Купер с угрозами взрыва. Шестой и окончательный план был добавлен позднее. Фактически был перезапущен план «Динамит». Сотрудник Охранного отдела Брюс Рэймонд отметил в служебной записке: «Этот дополнительный канал [шестой план] действительно должен был поставить её на место. Сообща с другими каналами. ФБР уже полагают, что она отправила угрозы взрыва ЦС [в 1972 году]».

31 марта 1976 года Джейн Кембер отправила по телексу новые сведения для заместителя начальника Охранного отдела Хеннинга Хельдта: «ПК [Полетт Купер] по-прежнему не желает платить деньги, но решение уже в н. в. [настоящем времени] … Пусть её адвокат выйдет на связь, а также устрой для ПК появление таких данных, чтобы могли шлёпнуть листами по ней. Если пожелаешь легальные документы, мы отсюда предоставим. Затем, если она по-прежнему будет отказываться соглашаться, мы шлёпнем по ней листами до того, как она достигнет КУ [Клируотер], а мы не хотим выглядеть в глазах общественности жестокими к такой жалкой жертве концентрационного лагеря».

Разоблачение и последствия

В конечном счёте, операция «Урод» не была введена в действие, поскольку 11 июля 1976 года два саентологических агента Майкл Мейснер и Джеральд Беннет Вулфи были задержаны при попытке взлома суда в Вашингтоне в рамках продолжавшейся Охранным отделом операции «Белоснежка». Охранный отдел был занят весь следующий год попытками замять скандал, даже разрабатывая план похищения Мейснера с целью оградить его от внешнего мира и не позволить дать показания. Церковь саентологии стремилась поскорее закончить противостояние с Купер, предложив ей внесудебное урегулирование при условии, что она не будет переиздавать и комментировать свою книгу «Скандал саентологии», а также даст согласие на передачу авторского права Церкви саентологии в пределах Калифорнии.

Однако 8 июля 1977 года ФБР провело обыск в офисах саентологов в Лос-Анджелесе и Вашингтоне и изъяло более 48 тысяч документов. Они показали, в какой степени Церковь саентологии причастна к проведению «преступных кампаний по очернению, взломам и кражам … против частных и государственных лиц и организаций» как это определил государственный обвинитель правительства США. В дальнейшем документы получили открытый доступ, что позволило Купер и другим людям узнать о всех тонкостях операции «Урод».

Также из аффидавита Марджери Уэйкфилд следовало, что в конце 1977 года в Охранном отделе состоялось совещание, на котором было запланировано два убийства. Первой жертвой должен был стать молодой человек, который сбежал от саентологов, но затем был возвращён, а второй следовало стать Полетт Купер, которую должны были застрелить.

Хотя никто не понёс наказания за преследование Купер, тем не менее, правительство США начало проводить широкую деятельность по расследованию преступлений членов Церкви саентологии. Так, жена Лафайета Рона Хаббарда Мэри Сью Хаббард, а также другие саентологи — Джейн Кембер, Хеннинг Хельдт, Моррис Бадлонг, Дюк Снайдер, Дик Уэиганд, Грэг Уиллардсон, Митчелл Герман и Синди Рэймонд были привлечены к уголовной ответственности и признаны федеральным большим жюри виновными в краже, краже со взломом, сговоре и других преступлениях. За исключением Кембер и Бадлонга, все подсудимые полностью признали неоспоримость представленных доказательств. Кембер и Барлонг предстали перед судом позднее, когда были экстрадированы из Великобритании. Все указанные лица были признаны виновными в совершённых преступлениях и приговорены к тюремным срокам до четырёх лет. Причём судебное заседание прошло в том самом суде, в который саентологи пытались проникнуть.

В период 1970—1980-х годов Церковь саентологии подала по меньшей мере 19 судебных исков против Купер, которая считает их частью «обыкновенной саентологической кампании с использованием грязных приёмов», а её адвокат Майкл Флинн отмечал, что иски саентологов были мотивированы заявлениями Хаббарда, что их цель заключается в «преследовании и воспрепятствовании». Купер отозвала свои встречные исковые требования против саентологии после того, как в 1985 году добилась внесудебного урегулирования.

См. также

• Операция «Белоснежка»
• Под ложным флагом
• Список операций Охранного отдела
• Честная игра

Литература

• Rawitch, Robert. Scientology Critics Assail Aggressiveness of Church, Los Angeles Times (28 августа 1978).
• Welkos, Robert W. [www.latimes.com/news/local/la-scientologysidec062490,0,7034344.story Burglaries and Lies Paved a Path to Prison]. Los Angeles Times (24 июня 1990). Проверено 8 февраля 2008.
• Ortega, Tony [www.phoenixnewtimes.com/1999-12-23/news/double-crossed/full Double Crossed]. Phoenix New Times. Village Voice Media (23 декабря 1999). Проверено 8 февраля 2008.
• Evans, Jim [www.newsreview.com/sacramento/Content?oid=8220 Scientology Inc.]. Sacramento News & Review (23 августа 2001). Проверено 8 февраля 2008.
• Cooper, Paulette. Looking over my shoulder, The Inside Account of the Story That Almost Killed Me: The Scandal of the Scandal of Scientology (June 23, 2007). ([radaronline.com/exclusives/2007/06/writer-i-was-stalked-by-scientologists.php Shortened version])

Ссылки

• [home.snafu.de/tilman/krasel/cooper/ The Story of Paulette Cooper]

Отрывок, характеризующий Операция «Урод»

– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?