Операция «Щит пустыни»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
 
Война в Персидском заливе
КувейтЩит пустыниБуря в пустыне

Операция «Щит пустыни» (англ. Operation Desert Shield, август 1990 — январь 1991) — часть войны в Персидском заливе 1990—1991 годов, операция многонациональных сил по сосредоточению войск в зоне конфликта и недопущению развития иракской агрессии на территорию Саудовской Аравии и стран Персидского залива.





Предыстория

2 августа 1990 года иракские войска вторглись в Кувейт. В тот же день Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 660[1], в которой осудил вторжение и потребовал от Ирака немедленно вывести свои войска из Кувейта. Иракское руководство проигнорировало эту резолюцию.

После оккупации Кувейта на кувейтско-саудовской границе появилась крупная группировка вооружённых сил Ирака. Почти сразу же стали происходить пограничные инциденты, связанные с нарушением иракскими подразделениями международной границы между странами. Намерения президента Ирака Саддама Хусейна оставались неясными. Ряд западных аналитиков предполагали, что теперь он может попытаться вторгнуться в Саудовскую Аравию, располагавшую явно недостаточной армией для отражения подобного вторжения. Контроль над двумя странами, обладающими огромными запасами нефти, позволил бы Ираку существенно влиять на мировой нефтяной рынок. В сложившейся ситуации Саудовская Аравия обратилась к США с просьбой о вводе американских войск на её территорию для защиты от возможной агрессии.

Ход событий

4-6 августа 1990 года президент США Джордж Буш-старший провёл консультации с руководителями союзных стран с целью получения их согласия на объединение усилий в борьбе против Ирака. На чрезвычайной сессии Совета НАТО, состоявшейся 10 августа 1990 года в Брюсселе на уровне министров иностранных дел, были одобрены политические и экономические санкции против Ирака и поддержаны мероприятия США и Великобритании по наращиванию группировок ВВС и ВМС в зоне Персидского залива.

В основу операции «Щит пустыни» был положен ранее разработанный оперативный план объединённого командования вооружённых сил США по действиям в чрезвычайной обстановке. Решением президента США общее руководство операцией «Щит пустыни» было возложено на Комитет начальников штабов (председатель — генерал Колин Пауэлл), а непосредственное — на Штаб Объединённого центрального командования Вооружённых сил США (командующий — генерал Норман Шварцкопф). Задачей операции была переброска тяжёлого вооружения и боевой техники, средств материально-технического обеспечения соединений и частей всех видов вооружённых сил, а также организация планового снабжения войск, развёрнутых в зоне Персидского залива.

Первый этап

С 7 по 9 августа 1990 года на территорию Саудовской Аравии были переброшены силы первого эшелона: усиленная бригада 82-й воздушно-десантной дивизии США, две эскадрильи тактической авиации, группа из 5 самолётов ДРЛО и управления, две команды наземных пунктов спутниковой связи. Одновременно корабли 6-го и 7-го флотов США переразвёртывались в Красное и Аравийское моря, в Оманский и Персидский заливы.

Второй этап

С 10 по 30 августа 1990 года продолжалась интенсивная переброска американской авиации в Саудовскую Аравию и усиление авианосных ударных групп. Был установлен круглосуточный контроль за воздушной обстановкой в районе конфликта.

10 августа президент Франции принял решение об участии в составе многонациональных сил в зоне Персидского залива французских подразделений и частей. В рамках операции «Саламандра» 25 августа в Абу-Даби высадились разведывательный эскадрон и зенитная батарея 11-й воздушно-десантной дивизии.

Третий этап

С 31 августа по 7 ноября 1990 года в район конфликта были переброшены главные силы: 1-я бронекавалерийская дивизия, 2-я бронетанковая дивизия, 24-я механизированная дивизия, 82-я воздушно-десантная дивизия, 101-я воздушно-штурмовая дивизия, 197-я отдельная механизированная бригада, 3-й отдельный бронетанковый полк, 1-я, 4-я и 7-я экспедиционные бригады морской пехоты США.

10 сентября в рамках операции «Саламандра» в саудовском порту Янбу-эль-Бахр выгрузилась французская 4-я аэромобильная дивизия, переброшенная затем в район Хафар-эль-Батин. 23 сентября в рамках операции «Дага» в зону конфликта были направлены части французской 6-й бронекавалерийской дивизии и 2-го мотопехотного полка Иностранного легиона; 6 октября войска своим ходом прибыли из зоны выгрузки в район боевого назначения.

Четвёртый этап

С 8 ноября 1990 года до начала 1991 года союзники по многонациональной коалиции продолжали не только наращивать силы и средства, но и перебрасывать на театр военных действий топливо, продовольствие, медикаменты, запасные части и т. п.

Великобритания

В район конфликта была переброшена размещавшаяся в ФРГ 7-я бронетанковая бригада 1-го армейского корпуса вооружённых сил Великобритании. Переброска техники и грузов производилась по морю из немецких Бремерхафена и Эмдена в саудовский порт Янбу-эль-Бахр. Личный состав перебрасывался самолётами за двое-трое суток до прибытия судов в порты назначения. Переброска бригады выполнялась в рамках операции «Гранби», и завершилась к середине ноября.

В начале ноября командование британских вооружённых сил приняло решение развернуть в Саудовской Аравии 1-ю бронетанковую дивизию 1-го армейского корпуса за счёт дополнительных перебросок 4-й бронетанковой бригады и сил и средств усиления дивизионного и корпусного подчинения. Операция «Гранби — 1,5» началась 11 ноября 1990 года и завершилась в начале января 1991 года.

Франция

12 ноября к месту боевого развёртывания в район Хафар-эль-Батин прибыл 1-й бронекавалерийский полк. В конце декабря — начале января в зону конфликта были переброшены 4-й танковый полк 10-й бронетанковой дивизии, полк армейской авиации, полк аэромобильного обеспечения, вертолётный полк управления и мотопехотный аэромобильный полк 4-й аэромобильной дивизии, 11-й артиллерийский полк 9-й пехотной дивизии и инженерный полк 6-й бронекавалерийской дивизии.

Операция «Вольный ветер»

Для обеспечения стратегических воздушных перевозок Соединённые Штаты задействовали до 90 % своей военно-транспортной авиации, первую очередь резерва военно-транспортного авиационного командования из гражданских авиакомпаний, а также более 180 пассажирских и грузовых гражданских самолётов. Эти воздушные перевозки получили кодовое наименование «Вольный ветер». В район конфликта за пять месяцев по воздуху было доставлено 246 тысяч человек личного состава и свыше 240 тысяч тонн грузов.

Итоги

В результате тщательно спланированной и хорошо организованной операции страны антииракской коалиции во главе с США сумели в короткие сроки создать мощную группировку различных видов вооружённых сил и подготовить её к ведению широкомасштабных боевых действий. По техническим причинам во время операции разбилось 12 самолетов и 13 вертолетов, также один истребитель F-15 был угнан.[2][3]

Напишите отзыв о статье "Операция «Щит пустыни»"

Примечания

  1. [daccess-dds-ny.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/NR0/575/84/IMG/NR057584.pdf Резолюция ООН СБ 660]
  2. [www.dstorm.eu/pages/en/other/losses.html Damaged and lost allied planes and helos]
  3. "Defection of Saudi F-15 Fighter Pilot Damaging to US War Effort", Defence and Foreign Affairs Weekly, 23 December 1990

Источники

  • А.Михайлов. «Иракский капкан» — Москва: «Яуза», 2004. ISBN 5-699-06719-1

Отрывок, характеризующий Операция «Щит пустыни»

– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?