Опера-балет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Опера-балет (фр. opera-ballet) — музыкально-театральный жанр, сложившийся во Франции на рубеже XVII-XVIII веков и характерный для придворного театра («Королевской академии музыки») этого периода.

Элементы оперы-балета подготавливались издавна в так называемых придворных балетах (фр. ballet de cour) XVI века, в комедиях-балетах, созданных Жан-Батистом Люлли совместно с Мольером, а также в балетах и операх самого Люлли. В то время балет и опера ещё не выделились в отдельные жанры, и пение и танцы соединялись в едином представлении, при этом танец доминировал. Опера-балет окончательно оформляется как жанр на французской оперной сцене уже после Люлли в произведениях Андре-Кардинала Детуша[en]*, Жан-Жозефа Муре[en] и, наиболее ярко, у Андре Кампра — в его «Галантной Европе» (1697), и особенно, в «Венецианских празднествах[en]» (1710).

Подобно тематике «галантных празднеств» во французской живописи рококо, оперы-балеты прежде всего красочны и декоративны. Они состоят обычно из ряда картин — антре[fr] (выходов, фр. entrėes), сюжетно почти не связанных, в которых развитые танцевальные сцены сочетаются с ариями, речитативами, ансамблями и другими оперными формами. Ярчайшие образцы оперы-балета — «Галантная Индия» (1735), ««Празднества Гебы[en]» (1739) — созданы Жан-Филиппом Рамо, внёсшим в этот жанр высокий драматизм лирической трагедии и углубившим его характерность и декоративность.

Впоследствии, при становлении оперы и балета как самостоятельных видов театрального спектакля, жанр изживает себя. Однако в XIX и XX веках вновь появляются отдельные его образцы, представляющие единство хореографии и пения в рамках фантастического или мифологического спектакля: «Торжество Вакха» Даргомыжского (1848), «Виллисы» Пуччини (1884), «Млада» Римского-Корсакова (1890), «Рождение лиры» Русселя (1925), «Театр чудес» Хенце (1948, 1965 — вторая редакция), «Прусская сказка» Блахера (1950), «Снежная королева» Раухвергера (1965), «Давид Сасунский» Оганесяна (1976) и др.

Напишите отзыв о статье "Опера-балет"



Литература

  • Ecorcheville J., De Lulli а Rameau 1690- 1730, P., 1906;
  • Kretzschmar H., Geschichte der Oper, Lpz., 1919 (рус. пер. - Кречмар Г., История оперы, Л., 1925);
  • Masion P.-M., L'opera de Rameau, P., 1930;
  • Anthony J. K., French Opera-Ballet in the early 18th. century. Problems of definition and classification, "Journal of the American Musicological Society", 1965, v. 18, No 2, p. 197-206.

Ссылки

  • [www.belcanto.ru/opera-ballet.html/ страница на сайте Belcanto.ru]

Отрывок, характеризующий Опера-балет

– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.