Международная опиумная конвенция

Международная опиумная конвенция или Гаагская конвенция, подписанная в Гааге 23 января 1912 года — является первым международным соглашением о контроле за оборотом наркотических средств. В 1909 году в Шанхае была собрана конференция, в которую вошли 13 стран Международной опиумной комиссии. Конференция была ответом на возросшую критику опиумной торговли. Соглашение было подписано Германией, США, Китаем, Францией, Великобританией, Италией, Японией, Нидерландами, Персией, Португалией, Россией, и Сиамом. Конвенция предусматривала, что «Обязующиеся державы должны приложить все возможные усилия для осуществления контроля, в том числе и силового, всех лиц производящих, импортирующих, продающих, распространяющих, и экспортирующих морфий, кокаин и их производные, а также для учёта зданий, в которых эти лица содержат подобные производства и торговые места».

В 1915 году условия конвенции были выполнены такими странами, как США, Нидерланды, Китай, Гондурас, и Норвегия. Конвенция вступила в глобальную силу после её принятия в Версальском мирном договоре 1919 года.

Исправленный вариант Международной опиумной конвенции был подписан 19 февраля 1925 года и вступил в силу 25 сентября 1928 года. В исправленном варианте была введена статистическая система учёта, контролируемая Постоянной центральной опиумной комиссией, органом Лиги Наций. Египет, при поддержке Китая и США, выдвинул предложение о добавлении запрета на продажу гашиша, а подкомитет внёс в документ следующий текст:

Использование индийской конопли и производных препаратов разрешено только в медицинских и научных целях. Однако, сырая смола (харас), получаемая из верхних частей женского растения каннабиса сатива L, и производные препараты (гашиш, кира, эсрар, диамба, и др.), для которых оно является основой, на данный момент не используется в медицинских целях, но для употребления во вредоносных целях. И, подобно другим наркотическим средствам, оно не подлежит производству, торговле, продаже и т. д. при любых обстоятельствах.

Индия и другие страны возражали данному тексту, приводя в качестве доводов социальные и религиозные обычаи, а также ссылаясь на большое количество дикорастущей конопли, что затрудняет исполнение данных обязательств. Это положение, естественно, никак не отразилось на конечном варианте соглашения. Найденный компромисс предусматривал запрет на экспорт индийской конопли в страны, в которых был введён запрет на её употребление, а также предъявлял требования к странам-импортёрам предоставлять сертификаты, подтверждающие импорт конопли в «исключительно медицинских и научных целях». Он также обязывал участников конвенции «разработать эффективный метод контроля по предотвращению незаконной международной торговли индийской коноплёй и смолой, в особенности.» Данные ограничения, тем не менее, до сих пор не могут сдержать свободное производство, теневую торговлю, и употребление конопли в развлекательных целях в отдельных странах.

Договор, принятый во многом по инициативе США, оценивается как первый в длинном ряду международных актов, направленных на приобретение странами производителями лекарств права установления порядка и контроля за международным рынком лекарственных средств.

Ссылки

В Викитеке есть полный текст этой конвенции (на англ. яз.)

• [www.unodc.org/unodc/en/bulletin/bulletin_1962-01-01_4_page005.html The cannabis problem: A note on the problem and the history of international action], Bulletin on Narcotics, 1962.
• [www.findarticles.com/p/articles/mi_m1309/is_2_35/ai_54157834 The beginnings of international drug control], UN Chronicle, Summer, 1998.
• [www.tc.edu/centers/cifas/drugsandsociety/background/OpiumConvention.html International Opium Convention Signed at The Hague January 23, 1912].
• [www.opiummuseum.com/ Opium Museum]
• Том де Кастелла. [www.bbc.co.uk/russian/society/2012/01/120127_century_of_war_against_drugs.shtml 100 лет борьбы с наркоторговлей: как это было и зачем?] (рус.). Русская служба Би-би-си (27 января 2012). Проверено 30 января 2012. [www.webcitation.org/658RdC9sN Архивировано из первоисточника 1 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Международная опиумная конвенция

Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.