Определённо-личные предложения

Определённо-личные предложения — односоставные предложения, обозначающие действия или состояния непосредственных участников речи — говорящего или собеседника. Сказуемое (главный член) в них выражается формой 1-го или 2-го лица глаголов единственного или множественного числа.

Категория лица есть в настоящем и будущем времени изъявительного наклонения и в повелительном наклонении. Соответственно сказуемое в определённо-личных предложениях может быть выражено следующими формами: расскажу, расскажешь, расскажем, расскажете, расскажи, расскажите, давай(те) расскажем; иду, идёшь, идём, идёте, буду идти, будешь идти, будем идти, будете идти.

Предложения эти по своему значению очень близки к двусоставным предложениям. Почти всегда соответствующую информацию можно передать двусоставным предложением, подставив в предложение подлежащие я, мы, ты, вы. в. з.

См. также

• Неопределённо-личные предложения
• Обобщённо-личные предложения
• Безличные предложения
• Назывные предложения

Ссылки

• [www.hi-edu.ru/e-books/xbook089/01/part-023.htm Определенно-личные предложения] // Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка.

Отрывок, характеризующий Определённо-личные предложения

– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.