Оптические приборы
Оптические приборы — устройства, в которых оптическое излучение преобразуется (пропускается, отражается, преломляется, поляризуется)[1]. Они могут увеличивать, уменьшать, улучшать (в редких случаях ухудшать) качество изображения, давать возможность увидеть искомый предмет косвенно. Термин «Оптические приборы» является частным случаем более общего понятия оптических систем, которое также включает в себя биологические органы, способные преобразовывать световые волны.
Лупа — это двояковыпуклая линза, которая увеличивает угол зрения предметов.
Увеличение лупы определяется по формуле <math>\Gamma_{d} = {{F+d}\over{F}} = {{d}\over{F}} + 1</math> (при рассматривании вплотную к лупе). Где <math>F</math> — фокусное расстояние лупы, <math>d</math> — расстояние наилучшего зрения (для взрослого человека средних лет около 25 см)[2][3][4]. Фокусные расстояния луп обычно составляют 1—10 см. Для лупы с фокусным расстоянием 25 см, увеличение составляет 2×, т.е. лупа увеличивает изображение предмета в 2 раза. Для лупы с фокусным расстоянием 10 см, увеличение составляет 3.5×.
Фотоаппарат, Кинокамера, Видеокамера — оптические приборы, позволяющие записывать неподвижное и движущееся изображение на фотоматериалах, магнитной ленте или в цифровой памяти.
Все они состоят из объектива и светонепроницаемой камеры. Объектив строит в кадровом окне камеры действительное изображение A’B' предмета АВ. При получении изображения расстояние между предметом и линзой больше двойного фокуса линзы.
Увеличение линзы камеры определяется по формуле K = f/d.
Сохранение изображения имеет очень важное значение. Для этого в кадровом окне камеры располагают светочувствительный фотоматериал или полупроводниковую матрицу.
Проектор, Кинопроектор, Диапроектор, Эпидиаскоп — оптические приборы, предназначенные для оптического воспроизведения небольшого по размеру изображения на большом экране.
Микроскоп — это оптический прибор, показывающий в увеличенном виде очень мелкие, не видимые глазу, близко расположенные объекты. Микроскоп используется для наблюдения за такими мельчайшими объектами, как бактерии и клетки. С помощью первой линзы, находящейся в объективе, создается обратное действительное изображение А’B' предмета АВ. Вторая линза во втором окуляре микроскопа увеличивает угол зрения подобно лупе. В объективе микроскопа изображение А’B', созданное первой линзой, на расстоянии наилучшего зрение D0, можно увидеть в ещё более увеличенном виде А"В".
Телескоп (от др.-греч. τῆλε — далеко + σκοπέω — смотрю) — прибор, предназначенный для наблюдения небесных тел. В частности, под телескопом понимается оптическая телескопическая система, применяемая не обязательно для астрономических целей.
Перископ (от др.-греч. περι- — «вокруг» и σκοπέω — «смотрю») - прибор, позволяющий выносить точку обозрения наблюдателя за пределы его тела, например, для наблюдения за объектами из укрытия.
Псевдоскоп (Pseudoscope, греч., от рseudos — ложный, и skopein — смотреть) - прибор, служащий для изменения физиологического и психологического восприятия объектов.
Напишите отзыв о статье "Оптические приборы"
Примечания
- ↑ [enc-dic.com/colier/Opticheskie-pribor-5111.html Оптические Приборы] (рус.). Энциклопедия Кольера. Проверено 9 ноября 2014.
- ↑ Хендель А. [www.reprint1.narod.ru/ Основные законы физики.] — М.: Физматгиз, 1959. — 284 с. (Проверено 2 марта 2010)
- ↑ [vocabulary.ru/dictionary/896/word/rastojanie-nailuchshego-zrenija Расстояние наилучшего зрения на vocabulary.ru]
- ↑ [psychology_pedagogy.academic.ru/14495/%D0%A0%D0%90%D0%A1%D0%A1%D0%A2%D0%9E%D0%AF%D0%9D%D0%98%D0%95_%D0%9D%D0%90%D0%98%D0%9B%D0%A3%D0%A7%D0%A8%D0%95%D0%93%D0%9E_%D0%97%D0%A0%D0%95%D0%9D%D0%98%D0%AF Расстояние наилучшего зрения на academic.ru]
Ссылки
- [www.binokular.ru/ «Разглядеть всех» информационный портал]
- [www.krugosvet.ru/enc/nauka_i_tehnika/tehnologiya_i_promyshlennost/OPTICHESKIE_PRIBORI.html Оптические приборы в энциклопедии Кругосвет]
|
Это заготовка статьи по оптике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Оптические приборы
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
