Орадя
Город
|
Ора́дя (рум. Oradea, венг. Nagyvárad, нем. Großwardein) — город в Румынии в Кришане. По данным переписи 2002 года население около 206 тыс. человек (одиннадцатое место в стране).
Содержание
География
Центр региона Кришана, административный центр уезда Бихор. Город располагается на границе с Венгрией, на Среднедунайской низменности в долине реки Кришул-Репеде (рум. Crişul Repede, венг. Sebes-Körös — Шебеш-Кереш).
История
Впервые Орадя упоминается под латинским названием Варадинум (лат. Varadinum) в 1113 году. Крепость Оради, руины которой сохранились по сей день, впервые упоминалась в 1241 году в связи с приготовлениями к обороне от монголо-татар. Однако, только в XVI веке поселение начало превращаться в город.
В 1700-х годах венский инженер Франц Антон Хиллебрандт спроектировал застройку города в стиле барокко. Начиная с 1752 года в городе было возведено большое число зданий, среди них: Римско-католический собор, Дворец епископа, Музей земли Крис (Muzeul Ţării Crişurilor).
В конце Второй мировой войны город был освобождён 12 октября 1944 года войсками 2-го Украинского фронта в ходе Дебреценской операции.
Экономика
Орадя долгое время была одним из наиболее преуспевающих городов в Румынии, главным образом благодаря своему местоположению на венгерской границе — она была воротами в Западную Европу. После 1989 в Оради начались значительные экономические преобразования, развитие сферы услуг.
Уровень безработицы в городе около 6 %, это немного ниже чем в среднем по Румынии, но выше чем в целом в уезде Бихор (2 %). Орадя в настоящее время производит приблизительно 63 % индустриального производства уезда Бихор, составляя приблизительно 34,5 % населения уезда. Главные отрасли промышленности: мебельная, текстильная, обувная и пищевая.
Транспорт
В городе существует три трамвайных маршрута и несколько автобусных. Три железнодорожные станции. Из Оради трамвай не доезжает до границы 6 км, а городской автобус — 4 км.
Этнический состав
- 1910: 69 000 (румын: 5,6 %, венгров: 91,1 %)
- 1920: 72 000 (румын: 5%, венгров: 92%)
- 1930: 90 000 (румын: 25%, венгров: 67%)
- 1966: 122 634 (румын: 46%, венгров: 52%)
- 1977: 170 531 (румын: 53%, венгров: 45%)
- 1992: 222 741 (румын: 64%, венгров: 34%)
Архитектура
Старые районы города в основном застроены зданиями в стиле барокко эпохи Австро-Венгерской империи. Окраины города представляют собой постройки времён коммунизма.
В 2002 году многие исторические здания были отреставрированы.
Известные люди
- Михаил Гайдн (Michael Haydn) — композитор XVII века.
- Карл Диттерс фон Диттерсдорф (Carl Ditters von Dittersdorf) — композитор XVII века.
- Нандор Вагнер — венгерский скульптор.
- Бела Кун (Bela Kun) — деятель венгерского и международного рабочего движения.
- Бернат Мункачи (Bernát Munkácsi) — этнограф и фольклорист.
- Юлия Варади (Julia Varady) — певица (сопрано).
- Космин Бэркэуан — футболист.
- Бориш Палотаи — венгерский писатель.
- Титус Попович — румынский писатель и сценарист.
- Эде Сиглигети — венгерский драматург, режиссёр, театральный деятель.
- Шандор Зёльд — министр внутренних дел Венгрии при диктаторе М. Ракоши
- Лайош Шимонкаи — венгерский ботаник.
- Реувен Цур (Reuven Tsur) — учёный, профессор-эмеритус еврейской литературы и литературоведения.
Города-побратимы
Орадя является городом-побратимом следующих городов:
-
Дебрецен, Венгрия (1992) -
Линчёпинг, Швеция (1996) -
Кослада, Испания (2005) -
Гиватаим, Израиль (2005) -
Мантуя, Италия (2005) -
Сейра, Франция (2008) -
Ивано-Франковск, Украина[2] -
Кошице, Словакия
См. также
Напишите отзыв о статье "Орадя"
Примечания
Ссылки
- [www.oradea-bihor.ro/ Туристический гид Оради] (рум.)
- [86.127.119.71/cgi-bin/guestimage.html Webcam (view from the City Hall Tower)]
- [geo.1september.ru/2001/09/8.htm Путешествие в Румынию]. Записки путешественника о городе. Фотографии.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Орадя
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
