Ораздурдыев, Алтымурад Ораздурдыевич

Алтымурад Ораздурдыев
Личная информация
Пол	мужской
Оригинальное имя	Altymyrat Orazdurdyýew
Прозвища	Алтышка
Гражданство	СССР СССР, Туркмения Туркмения
Дата рождения	16 июня 1969(1969-06-16)
Место рождения	пгт Сакарчага, Марыйская область, Туркменская ССР, СССР
Дата смерти	7 марта 1997(1997-03-07) (27 лет)
Место смерти	Ашхабад, Туркменистан
Награды и медали Тяжёлая атлетика Чемпионаты мира Золото Афины 1989 до 75 кг Золото Будапешт 1990 до 82,5 кг Золото Мельбурн 1993 до 76 кг Чемпионаты Европы Золото Афины 1989 до 75 кг Золото Ольборг 1990 до 82,5 кг Золото Владыславово 1991 до 82,5 кг Чемпионаты Азии Золото Хиросима 1994 до 76 кг

Алтымурад Ораздурдыевич Ораздурдыев (туркм. Altymyrat Orazdurdyýew; 16 июня 1969, пгт Сакарчага, Туркменская ССР — 7 марта 1997, Ашхабад) — советский и туркменский тяжелоатлет, трёхкратный чемпион мира (1989, 1990, 1993), трёхкратный чемпион Европы (1989—1991), чемпион Азии (1994), заслуженный мастер спорта СССР.

Биография

Родом из Сакарчага Марыйской области. В семье было ещё 5 ero братьев.

Тренер — Абрамян Броно Сумбатович. Выступал за «Динамо» (Ашхабад).

Закончил Национальный институт спорта и туризма Туркменистана.

Первым среди штангистов Туркменской ССР трижды поднялся на пьедестал чемпиона Европы и трижды был признан сильнейшим в мире. Выступал в весовых категориях до 75 и до 82,5 килограммов.

В 1992 году выиграл чемпионат СНГ и должен был войти в состав Объединённой команды на Олимпийских играх в Барселоне. Однако главный тренер сборной Василий Алексеев так и не предоставил ему возможности выступить на Олимпиаде.

Через год после Олимпиады ему была сделана операция по пересадке почки, однако почка не прижилась. В 1997 году Ораздурдыев ушёл из жизни в возрасте двадцати семи лет.

Ссылки

• [www.chidlovski.net/liftup/l_athleteResult.asp?a_id=509 Статистика на сайте истории олимпийской тяжёлой атлетики] (англ.)
• Черневич Г.Л. и Школьников Е.А. [books.google.ru/books?id=f1sFK-Zg5-AC&pg=PA279&lpg=PA279&dq=%D0%9E%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D1%83%D1%80%D0%B4%D1%8B%D0%B5%D0%B2+%D0%90%D0%BB%D1%82%D1%8B%D0%BC%D1%83%D1%80%D0%B0%D0%B4+%D0%BE%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D1%83%D1%80%D0%B4%D1%8B%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87&source=bl&ots=SeWjx7xuX6&sig=u0uxF0jmRud5VJxgiyxrIUSZV5Y&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwikrrfx4-7OAhUDhywKHeAJBZ8Q6AEIJDAB#v=onepage&q=%D0%9E%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D1%83%D1%80%D0%B4%D1%8B%D0%B5%D0%B2%20%D0%90%D0%BB%D1%82%D1%8B%D0%BC%D1%83%D1%80%D0%B0%D0%B4%20%D0%BE%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D1%83%D1%80%D0%B4%D1%8B%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87&f=false Динамо. Энциклопедия.]. — 2-е изд., испр. и доп.. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. — 480 с. — ISBN 5-224-04399-9.

Отрывок, характеризующий Ораздурдыев, Алтымурад Ораздурдыевич

– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.