Oracle Corporation

Запрос «Oracle» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Oracle Corporation
Тип	Публичная компания
Листинг на бирже	NASDAQ: [www.nasdaq.com/symbol/ORCL ORCL]
Основание	1977
Основатели	Ларри Эллисон Боб Майнер Эд Оутс
Расположение	США США: Редвуд Шорс, Редвуд-Сити, Калифорния
Ключевые фигуры	Ларри Эллисон (председатель совета директоров) Марк Хёрд (генеральный директор) Сафра Кац (генеральный директор)
Отрасль	Разработка программного обеспечения (МСОК: 6201)
Продукция	Программное и аппаратное обеспечение для организаций
Оборот	▲ $38,2 млрд (2014)
Операционная прибыль	▲ $14,8 млрд (2014)
Чистая прибыль	▲ $11,0 млрд (2014)
Активы	$98,8 млрд (2015)
Капитализация	$177,3 млрд (20 сентября 2014)
Число сотрудников	122 тыс. (2014)
Сайт	[www.oracle.com/ oracle.com]

К:Компании, основанные в 1977 году

Oracle (Oracle Corporation) — американская корпорация, второй по величине доходов производитель программного обеспечения (после Microsoft), крупнейший производитель программного обеспечения для организаций, крупный поставщик серверного оборудования.

Компания специализируется на выпуске систем управления базами данных, связующего программного обеспечения и бизнес-приложений (ERP- и CRM-систем, специализированных отраслевых приложений). Наиболее известный продукт компании — Oracle Database, который компания выпускает с момента своего основания. С 2008 года корпорация освоила выпуск интегрированных аппаратно-программных комплексов, а с 2009 года в результате поглощения Sun Microsystems стала производителем серверного оборудования, до этого компания выпускала исключительно программное обеспечение.

Компания основана в 1977 году. Ларри Эллисон — со-основатель, генеральный директор в период с 1977 года по 2014 год, крупнейший акционер (25 % по состоянию на 2014 год). Подразделения корпорации расположены более чем в 145 странах. По состоянию на 2014 год насчитывает 122 тыс. сотрудников. Штаб-квартира корпорации расположена в США, в штате Калифорния, рядом с Сан-Франциско.

История

1970-е годы

Компания основана в 1977 году в городе Санта-Клара, Калифорния под наименованием SDL (аббревиатура от англ. Software Development Laboratories) Ларри Эллисоном, Бобом Майнером (англ. Bob Miner) и Эдом Оутсом (англ. Ed Oates). Все трое основателей работали до этого года в компании Ampex над проектом для ЦРУ США с кодовым названием Oracle. Это кодовое название присвоили разработанной в первые месяцы существования SDL СУБД. Первый выпуск СУБД Oracle получил номер версии v2 по маркетинговым соображениям. Oracle v2 была написана на ассемблере для PDP-11, работала под управлением операционной системы RSX-11. В середине 1979 года авиабаза Райт-Патерсон ВВС США приобрела Oracle v2 и стала первым заказчиком компании. К этому же времени относится переименование SDL в RSI (англ. Relational Software, Inc.). Oracle v2 считается первой коммерческой СУБД с поддержкой языка запросов SQL, и одной из первых реляционных СУБД. Также отмечается влияние на Oracle ранее разработанной в IBM СУБД System R.

1980-е годы

Благодаря успехам продукта Oracle v.2, RSI в 1982 году принимает решение о переименовании в Oracle. В 1983 году выпущена третья версия СУБД, переписанная на языке Си и впоследствии портированная на некоторые операционные системы семейства Unix. В 1984 году компания получает финансирование от Sequoia Capital. Последовательно выпускаются четвёртая (в 1984 году) и пятая (в 1985 году) версия СУБД.

В марте 1986 года Oracle осуществила первичное размещение в размере около 2,1 млн акций на NASDAQ. В тот момент в компании работало 450 сотрудников, а годовой оборот составил $55 млн. В 1987 году в компании формируется подразделение бизнес-приложений, ориентированное на создание тиражируемого прикладного программного обеспечения, тесно интегрированного с фактически единственным на тот момент продуктом компании — СУБД. В 1989 году штаб-квартира компании переезжает в комплекс сооружений в Редвуд-Шорс (Калифорния), оборот в 1989 году достиг $584 млн.

1990-е годы

Первые коммерческие трудности компании связаны с 1990 годом. Указывается, что из-за предоставленных крупным клиентам рассрочек платежей, превратившихся в безнадёжные долги, и ошибок бухгалтерского учёта компания закончила год с убытком в $12,4 млн и уволила 400 человек из около 4 тыс. сотрудников на тот момент времени. Позднее Эллисон отмечал, что компания допустила «непростительную деловую ошибку».

В 1992 году компания выпустила версию 7 своей Oracle Database, в которой поддерживались триггеры, хранимые процедуры, декларативные ограничения целостности. В 1994 году компания приобрела у DEC подразделение, разрабатывающее СУБД Rdb и все права на продукт, таким образом, начиная с этого времени компания начала поставлять несколько систем управления базами данных. В 1995 году компания приобретает компанию-разработчика первой в истории многомерной системы управления базами данных Express и OLAP-инструментария на её основе. В том же году, корпорация вошла на рынок связующего программного обеспечения, выпустив Oracle Web Application Server и объявив стратегические интересы в развитии технологий для трёхуровневой архитектуры и веб. В 1997 году выпущена версия 8 СУБД Oracle Database, в которой поддержаны элементы объектно-ориентированного проектирования и программирования, начиная с этого момента компания позиционирует продукт как одновременно объектно-ориентированную и реляционную СУБД.

В 1998 году Oracle первой среди ведущих производителей интегрированных ERP-пакетов оборудовала свой комплект бизнес-приложений Applications веб-доступом; таким образом, любую операцию в ERP-системе стало возможно осуществлять из браузера. В 1999 году «интернет-стратегия» была продемонстрирована компанией и в наименованиях продуктов — Oracle Database и Oracle Application Server выпущены с суффиксом «i» после номера версии — 8i. К этому же времени относятся приоритеты корпорации во встраивании XML-обработки на стороне СУБД и встраивании Java-машины в СУБД.

2000-е годы

Отмечается, что Oracle была единственным крупным поставщиком программного обеспечения для организаций, не испытавшим серьёзных затруднений в период краха доткомов в начале 2000 года. В Oracle Database версии 9i, выпущенной в 2001 году, появилась такая новая возможность, как поддержка кластеризации баз данных — Real Application Cluster.

В 2003—2005 годах компания сконцентрировалась на экстенсивной борьбе за доли на рынках бизнес-приложений, в результате которой в конце 2004 года после полуторогодичного сопротивления была враждебно поглощена компания PeopleSoft (занимавшая на момент приобретения второе место на глобальном рынке ERP-систем), а в начале 2006 года — приобретена компания Siebel (лидер CRM-рынка того времени). В 2006 году корпорация объявила, что объединит лучшие практики бизнес-приложений поглощённых компаний в единой системе, проект создания такой системы получил наименование Fusion, будущие приложения — Fusion Applications (англ.), а связующее программное обеспечение из продуктового портфеля корпорации было объединено под торговой маркой Fusion Middleware. Также, с 2006 года компания проявляет активный интерес к свободному программному обеспечению. Так, в феврале 2006 года было заявлено, что корпорация планирует приобрести по меньшей мере три компании-разработчика свободного программного обеспечения за $600 млн. Предполагалось, что корпорация поглотит компанию JBoss (англ. JBoss), выпускавшую сервер приложений JBoss AS с открытым исходным кодом за $400 млн, однако JBoss была куплена компанией Red Hat за $420 млн. Спустя несколько недель Oracle выпустила клон дистрибутива Red Hat Enterprise Linux — Oracle Linux, чем пошатнула биржевые котировки Red Hat и отрицательно повлияла на её доходы. Также прогнозировалось, что Oracle купит компанию Zend Technologies, разработчика ядра языка PHP, однако и Zend не была приобретена. Из компаний-разработчиков свободного программного обеспечения в середине 2000-х годов Oracle поглотила только Sleepycat (разработчика Berkeley DB) и Innobase (разработчика InnoDB — низкоуровневого механизма для MySQL).

В 2007 году компания фактически признала, что выпуск в Fusion Applications, изначально запланированный на 2008 год, существенно задерживается, уволив Джона Вуки (англ. John Wookey), старшего вице-президента, отвечавшего за проект Fusion. Fusion Applications увидели свет только в сентябре 2010 года.

Поглотив в 2008 году BEA, Oracle вышла на первое место на рынке серверов приложений и второе место на рынке связующего программного обеспечения в целом, а в комплектах из линейки Fusion Middleware значительная часть компонентов заменена на продукты BEA. В этом же году компания вошла на рынок аппаратного обеспечения, выпустив на основе оборудования Hewlett-Packard аппаратно-программный комплекс Exadata, кластер серверов под управлением RAC.

2010-е годы

В январе 2010 года корпорация завершила сделку по поглощению терпящей убытки Sun Microsystems, существенно расширив продуктовый портфель, получив в своё распоряжение обширную линейку серверного аппаратного обеспечения, включая серверы на базе SPARC и системы хранения данных StorageTek, операционные системы семейства Solaris, а также активы, связанные с Java, OpenOffice.org, MySQL.

Став поставщиком серверного аппаратного обеспечения благодаря поглощению Sun, компания существенно расширила и линейку аппаратно-программных комплексов, так, в конце 2010 года корпорация выпустила комплекс Exalogic — предконфигурированный кластер серверов приложений на основе оборудования Sun и программного обеспечения WebLogic, а в январе 2012 года выпустила ещё два комплекса — Exalytics (сервер аналитической обработки в оперативной памяти на основе Essbase и TimesTen) и Big Data Appliance (NoSQL-кластер под управлением Hadoop и R в рамках реализации концепции «больших данных»).

С начала 2010-х годов компания, ранее критиковавшая парадигму облачных вычислений, включилась за соперничество на этом рынке, как позиционируя свои решения для частных облаков, так и открыв собственное публичное облако, предоставляющее как технологическое программное обеспечение по модели PaaS, так и бизнес-приложения по модели SaaS. В 2011—2012 годы поглощены такие крупные производители облачных приложений, как Taleo и RightNow. В очередных версиях продуктов появился суффикс «c» (от англ. cloud) и реализована поддержка функций, необходимых для облачных вычислений, в частности, в Oracle Database 12c, выпущенной летом 2013 года, обеспечены свойства мультиарендности и живой миграции баз данных.

Поглощения

См. также: Список поглощений Oracle

Обзор

С начала 2000-х годов Oracle ориентируется на экстенсивный рост за счёт поглощений. За период с 2005—2010 корпорация потратила на приобретения других компаний около $35 млрд. В июле 2010 года Чарлз Филлипс заявил, что Oracle планирует в ближайшие 5 лет потратить до $70 млрд на поглощения, позднее было уточнено, что это частная и приблизительная оценка, и корпорация не имеет конкретного бюджета на поглощения.

Крупнейшие поглощения

Наиболее значительные поглощения, осуществлённые корпорацией:

• PeopleSoft, январь 2005 года — $10,3 млрд;
• NetSuite, июль 2016 года — $9,3 млрд;
• BEA Systems, январь 2008 года — $8,5 млрд;
• Sun Microsystems, август 2009 года — $7,4 млрд;
• Siebel, январь 2006 года — $5,85 млрд;
• Micros (июнь 2014 года) — $5,3 млрд;
• Hyperion, март 2007 года — $3,3 млрд;
• Primavera, октябрь 2008 года;
• Taleo, февраль 2012 года — $1,9 млрд;
• RightNow, октябрь 2011 года — $1,5 млрд;
• Virtual Iron, май 2009 года;
• Art Technology Group, ноябрь 2010 года — $1 млрд;
• i-Flex, август 2005 года — $900 млн.

Широкий резонанс получило поглощение Retek, австралийской компании-разработчика приложений для розничной торговли, в апреле 2005 года с финальной суммой сделки $630 млн в связи с острой конкуренцией с SAP за данный актив.

Sun Microsystems

В апреле 2009 года заключена сделка по приобретению за $7,4 млрд терпящей убытки Sun Microsystems (только за последние до анонса полгода деятельности Sun Microsystems потеряла $1,9 млрд). Вплоть до января 2010 года сделку не одобряла Еврокомиссия, так как предполагала возможную монополизацию рынка систем управления базами данных вследствие поглощения активов MySQL AB, принадлежавших Sun. 27 января 2010 года Oracle официально объявила о завершении поглощения, и многие популярные проекты, в числе которых OpenOffice.org, MySQL и Java — стали активами корпорации.

Сервис платных облачных вычислений Sun Cloud был закрыт практически сразу после завершения поглощения, при этом Oracle пообещала сохранить практически все ключевые продукты Sun, а в такие технологии как SPARC, Solaris и MySQL корпорация запланировала инвестировать больше средств, чем это делала Sun. Часть разработчиков проектов OpenOffice.org, OpenSolaris и Hudson образовали ответвления (получившие наименования, соответственно: LibreOffice, Illumos (англ.) и Jenkins), мотивируя данные шаги нежеланием контроля за проектами со стороны корпорации. Также, корпорация объявила о желании самостоятельно развивать каналы прямых продаж оборудования Sun крупным заказчикам, а в октябре 2010 года некоторые партнёры (унаследованные от Sun) были лишены прав на оказание технического сопровождения по продуктам Oracle.

Судебные тяжбы

В августе 2010 года Oracle подала в суд на компанию Google, обвинив корпорацию в незаконном применении защищённых технологий в Dalvik virtual machine (технологическом компоненте операционной системы Android). В результате в 2012 году судом было признано, что патенты Oracle не нарушены (в связи с тем, что структура интерфейсов программирования приложений не признана предметом, защищаемым авторским правом), и Google виновен лишь в копировании незначительных фрагментов исходного кода (по поводу чего стороны договорились о безденежном урегулировании претензий). Однако в 2014 году Апелляционный суд США по федеральному округу по апелляции Oracle частично отменил предыдущее решение и вернул в суд первой инстанции вопрос о соблюдении авторских прав на интерфейсы программирования приложений.

В ноябре 2010 года суд признал претензии Oracle к компании SAP, связанные с несанкционированным доступом к технической поддержке дочернего подразделения TomorrowNow (англ.) и постановил выплатить в пользу Oracle $1,3 млрд. В июне 2011 года SAP выплатила всю сумму взыскания.

В июне 2011 года компания Hewlett-Packard, недовольная отказом Oracle от поддержки в следующих версиях продуктов платформы Itanium, на которой выпускается значительная часть серверов Hewlett-Packard, подала иск на Oracle, обвиняя компанию в поведении, ущемляющем права клиентов (англ. anti-customer behaviour). Oracle решила не выпускать новые продукты и новые версии старых продуктов на платформе Itanium в связи с тем, что по мнению компании, платформа завершает свой жизненный цикл. Однако, истцам из Hewlett-Packard удалось доказать суду, что Oracle вводит клиентов в заблуждение и ущемляет их бизнес, и в 2012 году было принято решение, что Oracle обязана выпускать новые версии продуктов для Itanium до тех пор, пока Intel и Hewlett-Packard официально не объявят о снятии платформы с производства.

Oracle в СССР, России и СНГ

Впервые СУБД от Oracle начала использоваться в СССР в 1984 году во ВНИИСИ нелегально, так как координационный комитет по экспортному контролю США считал разработки компании Oracle стратегическими, и не допускал их распространение в страны Варшавского договора. Благодаря академику Виктору Геловани, четвёртая версия СУБД была применена во ВНИИСИ для системы моделирования процессов глобального развития. Также, к 1984 году относится нелегальное применение Oracle Database в Институте физики высоких энергий (Протвино). Официальное появление Oracle в СССР связано с выставкой Автоматизация-89, а в 1990 году фирма LVS Леонида Богуславского (ныне совладельца ru-Net Holdings и TopS BI) заключила агентское соглашение с корпорацией Oracle. Первыми легальными клиентами в СССР стали Министерство чёрной металлургии, ленинградский завод Ленинец и ленинградское подразделение Интуриста, общий объём реализации лицензий на Oracle Database этим трём клиентам составил сумму около $100 тыс. В 1995 году LVS реализовала продуктов Oracle на $7 млн, войдя в тройку ведущих дистрибуторов корпорации в Европе.

В 1994 году в Москве открылось представительство Oracle в СНГ, которое по состоянию на 2012 год координирует деятельность корпорации на территории России и сопредельных государств. После приобретения LVS в конце 1996 года компанией PricewaterhouseCoopers, дистрибьюторами Oracle в СНГ стали компании «Форс» и «РДТех». (При этом ранее основатель «Форса» — Алексей Голосов — работал во ВНИИСИ, а «РДТеха» — Юрий Сайгин — в протвинском Институте физики высоких энергий). Наиболее широкий резонанс в России вызвали сделки Oracle со «Связьинвестом» по поставке лицензий на Oracle E-Business Suite на $163 млн и Федеральным казначейством с бюджетом на внедрение ERP в $65 млн. В частности, Джордж Сорос, владевший на момент сделки 25 % акций «Связьинвеста», отмечал сделку на поставку системы от Oracle как непрозрачную и нерыночную.

На момент мая 2009 года корпорацией заявлялось о партнёрской сети в СНГ более чем в 900 компаний, 120 среди которых работают на территории Украины и Молдовы, около 100 — в Казахстане, 37 — в Беларуси, 8 — в Азербайджане, а остальные — в России. На начало 2012 года офисы представительства Oracle в СНГ функционируют в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве и Алма-Ате. Российские филиалы поглощённой Sun Microsystems функционируют под наименованиями ЗАО «Оракл Компьютерное оборудование» (с офисом в Москве) и ООО «Оракл Девелопмент» (с офисами в Санкт-Петербурге и Новосибирске). Руководит работой представительства в СНГ с 2010 года Валерий Лановенко (до этого руководивший российским офисом Apple), а генеральным директором ЗАО «Оракл Компьютерное оборудование» с 2010 по 2012 год являлся Борис Щербаков (в период с 1999 года возглавлявший представительство Oracle в СНГ).

Собственники и руководство

На 2014 год около 25 % акций компании принадлежит Ларри Эллисону. Институциональные инвесторы и фонды взаимных инвестиций владеют около 62 %, крупнейшие доли у Vanguard (3,9 %), Capital World Investors (3,5 %) и State Street (3,1 %).

В компании два генеральных директора — Марк Хёрд и Сафра Кац, Кац также с 2011 года занимает пост финансового директора. Ранее Хёрд и Кац были со-президентами компании в подчинении Ларри Эллисона, занимавшего пост генерального директора, в 2014 году Эллисон перешёл на должность председателя совета директоров и директора по технологиям (англ. chief technology officer). Помимо Эллисона в совет директоров входят вице-председатель Джеффри Хенли (Jeffrey Henley), оба генеральных директора, профессор Стэнфорда Эктор Гарсия-Молина и ещё шесть членов.

Между руководством корпорации обязанности распределяются следующим образом: в ведении Марка Хёрда лежат продажи, обслуживание и вертикальная интеграция продуктов компании, Сафре Кац подотчётны руководители производственного, финансового и юридического подразделений компании, а Ларри Эллисон оставил в своём ведении управление разработкой программного и аппаратного обеспечения.

Положение на рынке

Компания является вторым по объёмам продаж разработчиком программного обеспечения после Microsoft, владея по состоянию на 2014 год долей около 30 % глобального рынка программного обеспечения.

Согласно IDC, по состоянию на 2007 год, на рынке систем управления базами данных, общим объёмом без малого $21 млрд, Oracle является лидером, владея долей 44,3 % и опережая IBM и Microsoft более, чем в 2 раза. На рынке инфраструктурного и связующего программного обеспечения по данным анализа Gartner от 2009 года, Oracle является вторым по объёмам сбыта поставщиком с долей в 16 %, отставая почти в два раза от IBM (при суммарном объёме рынка $16 млрд). На рынке ERP-систем компания по данным на 2010 год занимает второе место с долей 18 %, уступая SAP (24 %) и опережая Microsoft (11 %). На рынке CRM-систем объёмом в $18 млрд, согласно оценке Gartner от 2013 года, компания на третьем месте с долей 11,1 %, уступая Salesforce.com (14 %) и SAP (12,9 %).

IDC оценивает на начало 2011 года долю компании на рынке серверного аппаратного обеспечения в 6,8 % от общего объёма в $48 млрд — четвёртую, после IBM, Hewlett-Packard и Dell; в сегменте предынтегрированных инфраструктурных и платформенных аппаратных комплексов по состоянию на 2013 год, оценённом IDC в суммарном объёме $1,3 млрд в квартал, Oracle занимает первое место с долей 23,3 % (ближайшие конкуренты — группа Cisco — Netapp с решениями FlexPod с долей 15,4 %).

Финансовые показатели

Финансовый год компании установлен с 1 июня по 31 мая.

2014 финансовый год компания закончила с оборотом $38,3 млрд и чистой прибылью около $11 млрд. На рынках Северной и Южной Америки корпорация заработала 53 % выручки, в Европе, Ближнем Востоке и Африке — 31 %, в Азиатско-Тихоокеанском регионе — 16 %. 76 % выручки сформированы продажами лицензий, контрактов на техническое сопровождение программного обеспечения и за счёт подписки на облачные сервисы, 14 % приходится на продажи аппаратного обеспечения, 10 % — услуги.

В структуре операционных затрат, составивших $7,9 млрд, самая значительная позиция — расходы на сбыт и маркетинг — $6,4 млрд (80 %), затраты на предоставление облачных услуг составили $0,45 млрд (5,6 %).

Объём текущих заимствований на конец 2014 финансового года составил $14,4 млрд, рыночная капитализация на сентябрь 2014 года составила $177 млрд.

Корпоративное управление

Среди принципов корпоративного управления, используемых корпорацией, особо выделяют вертикальную интеграцию в противовес тенденциям 1990-х—2000-х годов к децентрализации и расширению полномочий на местах в крупных корпорациях. В частности, отмечены глобальная стандартизация «лучших практик», централизованный контроль за условиями контрактов по всему миру и интегрированную единую информационную систему (оборудованную веб-доступом в конце 1990-х), в которой каждый сотрудник корпорации в операционном порядке фиксирует результаты своей деятельности, и управленцам любого уровня в рамках их полномочий доступен ежедневный анализ ситуации (англ. daily business intelligence).

Международная деятельность

В структуре управления корпорации выделено четыре территориальных кластера: APAC (англ. Asia-Pacific, Азиатско-Тихоокеанский регион, EMEA (англ. Europe, Middle East, Africa, Европа, Ближний Восток, Африка), NA (англ. North America, Северная Америка) и LE (англ. Latin America, Латинская Америка). В кластерах может использоваться деление на субрегионы и страны, в зависимости от характера и масштабов деятельности, например, в EMEA выделен регион Восточная Европа и СНГ, в котором выделяется субрегион СНГ и Монголия.

По состоянию на 2010 год 63 % сотрудников корпорации работало за пределами США, треть из них (более 21 тыс., около пятой части от всего штата) — в Индии, в основном в центрах технической поддержки и разработки в Бангалоре и в центре разработки в Хайдарабаде. При этом корпорация утверждает, что 80 % разработки осуществляется на территории США.

Продукты и услуги

Технологическое программное обеспечение

Системы управления базами данных

См. также: Oracle Database, MySQL, Berkeley DB, InnoDB и Rdb

Ключевой продукт с момента создания компании и по нынешний день — Oracle Database (примечательно, что номера версий многих других технологических продуктов корпорация в той или иной степени подстраивает под номера версии СУБД). Начиная с 1990-х годов компания развивает и реализует и другие СУБД. На 2006 год Gartner оценивал долю Oracle на рынке СУБД в 46,8 %., по оценкам IDC от 2007 года доля Oracle составила 44,3 %.

В результате поглощения Sun Microsystems, к Oracle перешли активы MySQL AB и свободно распространяемая СУБД MySQL. В 2011 году корпорация выпустила версию 5.6 этой СУБД, позиционируемая как свободная альтернатива Microsoft SQL Server.

Berkeley DB — встраиваемая нереляционная СУБД, перешедшая к Oracle в 2006 году в результате приобретения компании Sleepycat Software. По оценке IDC, благодаря Berkeley DB (а также TimesTen), Oracle занимает на 2009 год первое место на рынке встроенных СУБД с долей 30,3 %.

Также в продуктовом портфеле корпорации имеются:

• СУБД Timesten (англ.), разработанная специально для хранения данных в оперативной памяти (приобретённая вместе с одноимённой компанией в 2005 году),
• многомерная СУБД Essbase, вошедшая в линейку продуктов в результате поглощения Hyperion в 2007 году,
• реляционная СУБД Rdb, изначально разрабатываемая в DEC как инфраструктурный проект для VMS и перешедшая в Oracle в 1994 году в результате приобретения департамента, разрабатывавшего Rdb
• снятая в конце 2000-х годов с поддержки многомерная СУБД Express, первая в мире многомерная система управления базами данных, приобретённая корпорацией в 1995 году.

Java

В результате поглощения Sun Microsystems, к Oracle перешла значительная часть активов, связанная технологиями Java: языком Java, платформами J2ME, J2SE, J2EE, виртуальной машиной HotSpot. Oracle и ранее активно использовал Java-технологии в своих продуктах, в частности, в 1999 году в Oracle Database была включена виртуальная машина Java собственной разработки (Aurora JVM), с того же года выпускается средство Java-разработки (JDeveloper), а с начала 2000-х годов — компания выпустила большую серию связующего программного обеспечения, поддерживающего Java-стандарты, а также активно участвовала в Java Community Process.

В сентябре 2010 года корпорация опубликовала планы по развитию технологий Java, в частности:

• планируется конвергенция HotSpot и JRockit, построение на их основе двух вариантов поставки JVM — коммерческой (для высоконагруженных приложений, как ныне поставляется JRockit) и свободной (как сейчас поставляется HotSpot);
• планируется выпуск JavaFX версии 2.0 в 2011 году;
• OpenJDK сохранит свободную лицензию, в 2011 и 2012 последовательно планируется выпуск JDK 7 и JDK 8 со значительными новыми возможностями.

Связующее программное обеспечение

См. также: WebLogic

Под общим наименованием Fusion Middleware корпорация разрабатывает большую серию технологических продуктов промежуточного слоя, объединяемых в проблемно-ориентированные пакеты (англ. suite). Центральным компонентом продуктов линейки Fusion Middleware является сервер приложений Weblogic, используемый с конца 2000-х годов как основной сервер приложений для всех пакетов.

Среди пакетов выделяются:

• Enterprise Content Management Suite — платформа для управления контентом, в основном собранная на основе продуктов приобретённой компании Stellent.
• WebCenter Suite — пакет для построения корпоративных порталов.
• Data Integration Suite — пакет технологий интеграции и поддержки сервис-ориентированной архитектуры.
• Event-Driven Architecture Suite — набор технологических решений для реализации событийно-ориентированной архитектуры.
• Business Process Management Suite — программный пакет управления бизнес-процессами.
• Business Process Analysis Suite — пакет для моделирования бизнес-процессов, со встроенными компонентами ARIS.

Аналитическое программное обеспечение

Комплекты Business Intelligence Suite, позиционируемые как универсальные платформы Business Intelligence, базируются, в основном на технологиях приобретённых у Siebel и Hyperion Solutions. Отдельно поставляются тиражные отраслевые и проблемно-ориентированные приложения на основе данных платформ.

Средства разработки

Корпорация выпускает достаточно широкий спектр средств разработки.

На разработку Java-приложений ориентированы следующие средства:

• JDeveloper — изначально основанное на коде JBuilder, развиваемое с 1998 года самостоятельно, в 2001 году полностью переписанное,
• NetBeans — унаследованный актив Sun Microsystems,
• Entperise Pack for Eclipse — коллекция надстроек и расширений Eclipse для J2EE-разработки, ориентированная на стек WebLogic.

Серия средств разработки Designer/Developer, включающая Oracle Forms и Oracle Reports, долгое время была основной средой разработки для Oracle E-Business Suite, и широко использовалась независимыми разработчиками приложений, использовавшими СУБД Oracle. В настоящий момент средства разработки всё ещё поддерживаются, но разработчикам предоставляются средства миграции унаследованных Forms-приложений на J2EE-платформу.

Также среди средств разработки, выпускаемых компанией:

• Apex — свободный программный каркас быстрой разработки веб-приложений, встроенный в СУБД,
• SQL Developer — бесплатное средство разработки и отладки для SQL и PL/SQL.

Другое технологическое программное обеспечение

Также в продуктовой линейке корпорации присутствуют следующие технологические продукты:

• Beehive, пришедший на смену Collaboration Suite — средство обеспечения совместной работы, основанное на Oracle Database и Fusion Middleware. В отличие от Collaboration Suite имеет не модульную архитектуру из разрозненных серверов (Messaging Server, Instant Messaging Server, Calendar Server, Mobile Synchronization Server), а монолитную;
• Enterprise Manager — продукт управления программной инфраструктурой, построенной на основе технологических продуктов и приложений Oracle, расширяемый при помощи выпускаемых отдельно (в том числе, и сторонними производителями) адаптеров (англ. management packs) для поддержки работы с другими инфраструктурными продуктами и приложениями;
• Identity Management, Access Management Suite — решения для обеспечения корпоративной информационной безопасности, в основном, сформированные на базе решений поглощённой Oblix (англ.).

OpenOffice

С приобретением Sun Microsystems в актив корпорации перешёл проект OpenOffice.org — свободная альтернатива Microsoft Office. В сентябре 2010 года часть независимых разработчиков пакета сформировали ответвление под наименованием LibreOffice, с целью развивать офисный пакет независимо от Oracle. Novell и Canonical объявили о включении LibreOffice в очередные версии своих дистрибутивов вместо OpenOffice. В апреле 2011 года Oracle заявила, что отказывается от коммерческих версий OpenOffice.org и планирует передать проект целиком под управление сообщества разработчиков.

Операционные системы и платформы виртуализации

Виртуализация

См. также: Virtual Iron, Sun xVM и VirtualBox

Среди активов корпорации имеется несколько продуктов поддержки виртуализации.

Oracle VM — решение для серверной виртуализации на основе гипервизора Xen на платформах x86. Продукт включает Oracle VM Server for x86 и Oracle VM Manager. Сервер и менеджер бесплатны и доступны для скачивания. Для управления сервером на него устанавливается специальный Oracle VM Agent (ovs-agent). Manager представляет собой клиент-серверное приложение на основе WebLogic и позволяет управлять серверами виртуализации из браузера. Дополнительно поставляются шаблонные виртуальные машины (англ. VM templates) для технологического программного обеспечения Oracle. Для виртуальных машин Windows имеются подписанные паравиртуальные драйвера Xen.

Oracle VM Server for SPARC — решение, основанное на функции логических доменов (англ. logical domains), позволяющее запускать до 128 виртуальных машин на серверах под управлением процессоров SPARC T-серии.

Oracle VM VirtualBox — система персональной виртуализации x86. Первоначально — разработка компании Innotek на основе QEMU. Базовые компоненты выпущены под лицензией GNU GPL, а дополнения Oracle VM VirtualBox Extension Pack — бесплатны для персонального использования под лицензией PUEL (англ. Personal Use and Evaluation License).

В результате поглощения компании Virtual Iron Software в мае 2009 года корпорации перешли права на её основной продукт Virtual Iron. Продукт был основан на гипервизоре Xen и содержал менеджер виртуализации на основе Java. С июня 2009 года продукт не развивается и не поставляется заказчикам.

xVM, первоначально Sun xVM hypervisor и Sun xVM Server — продукт виртуализации на основе кода гипервизора Xen для OpenSolaris, с мая 2009 года разработка xVM Server ведётся в рамках проекта Xen/OpenSolaris.

Oracle Linux

В 2006 году корпорация выпустила клон дистрибутива Red Hat Enterprise Linux под наименованием Oracle Enterprise Linux (также фигурирует под названием Unbreakable Linux, позднее — просто Oracle Linux), и с этого момента оказывает коммерческую и юридическую поддержку пользователям данного дистрибутива. Несмотря на намеренно несущественные отличия от дистрибутива Red Hat, многие поставщики серверного оборудования, в том числе Dell, Hewlett-Packard, IBM сразу же в 2006 году поддержали Oracle Linux. Основные отличия по использованию Oracle Linux в сравнении с дистрибутивом от Red Hat — вдвое более низкая стоимость подписки на сопровождение и необязательность её приобретения для получения обновлений.

Solaris

См. также: Solaris и OpenSolaris

От Sun Microsystems унаследованы операционные системы семейства Solaris и проект OpenSolaris.

Бизнес-приложения

Е-Business Suite

Комплект бизнес-приложений собственной разработки, начатый в конце 1980-х годов под названием Oracle Applications, в 2000-е годы был переименован в E-Business Suite и реализует функциональные возможности ERP, CRM, SCM, EAM. Характерна ориентированность комплекта на собственный технологический стек (Oracle Database и Fusion Middleware).

Fusion

В 2005 году была анонсирована стратегия конвергенции приложений Peoplesoft, JDEdwards, Siebel с Oracle E-Business Suite — планы по построению универсального бизнес-приложения, которому присвоено наименование Fusion, объединяющего лучшие черты поглощённых систем и обеспечивающего всем действующим заказчикам каждой из унаследованных систем плавный переход на новое приложение. В сентябре 2010 года Fusion было официально выпущено, сообщается, что приложение объединило более 100 модулей из семи унаследованных систем.

Универсальные бизнес-пакеты

В результате поглощения PeopleSoft (и принадлежавшей ей активов JD Edwards), в продуктовой линейке Oracle появились следующие универсальные бизнес-приложения, покрывающие функциональные возможности ERP, CRM и SCM:

• Peoplesoft Enterprise
• JD Edwards EnterpriseOne
• JD Edwards OneWorld

На начало 2011 года все эти линейки поддерживаются корпорацией, выпускаются новые версии по каждой из линеек.

Проблемно-ориентированные бизнес-пакеты

В результате серии поглощений 2003—2008 годов в продуктовом портфеле корпорации появились большое число проблемно-ориентированных бизнес-приложений, среди которых выделяются:

• Siebel CRM — система-лидер CRM-рынка на момент поглощения Siebel в 2005 году;
• Primavera — ориентированное на крупных заказчиков приложение по управлению проектами;
• Hyperion, также выпускаемый как Oracle EPM — система класса EPM, обеспечивающая финансовое планирование, управление показателями эффективности, финансовый анализ для корпоративных заказчиков;
• Agile, PLM-система

Отраслевые бизнес-приложения

Значительная часть поглощений 2003—2009 годов — монопродуктовые независимые разработчики отраслевых бизнес-приложений. На основе многих из таких поглощённых компаний, корпорация формирует индустриальные линейки приложений. В частности, таковы:

• Communications Applications — приложения для телекоммуникационной отрасли, прежде всего, на основе продуктов Portal Software и Metasolv, а также компаний Convergin, Net4Call, Sophoi;
• Utilities Applications — комплекс приложений для энергетики, на основе программных продуктов SPL и Lodestar;
• Oracle Retail — на основе приложения Retek для розничной торговли, а также продуктов компаний ProfitLogic и 360 Commerce;
• Financial Services Applications — банковские системы на базе продуктов индийской компании iFlex;
• Insurance Applications — приложения для страховых компаний на основе продуктов компаний AdminServer и Skywire.

Аппаратное обеспечение

В 2008 году корпорация выпустила на основе серверов ProLiant компании Hewlett-Packard и собственных решений для СУБД аппаратно-программный комплекс Exadata, обозреватели уже в тот момент отметили амбиции Oracle на серверном рынке.

На момент поглощения, Sun Microsystems оценивалась как четвёртый по объёмам поставщик на тринадцатимиллиардном рынке серверного аппаратного обеспечения (после IBM, Hewlett-Packard и Dell, с долей 8 %), с 2009 года все эти аппаратные активы развиваются Oracle. Новая платформа SPARC T3 была представлена в сентябре 2010 года уже под брендом Oracle, в 2011 и 2013 годы соответственно выпущены платформы SPARC T4 и SPARC T5. По состоянию на 2014 год в аппаратной линейке корпорации на представлены RISC-серверы на платформе SPARC, серверы на платформе x86-64, системы хранения данных линейки StorageTek, а также сети хранения данных Pillar Axiom на базе продуктов поглощённой в 2011 году компании Pillar Data Systems.

Программно-аппаратные комплексы Exadata с середины 2009 года перепроектированы и выпускаются на базе оборудования Sun. Выпущенные в начале 2010-х годов предконфигурированный кластер серверов приложений Exalogic, и комплекс обработки в оперативной памяти Exalytics, кластерный комплекс для больших данных Big Data Appliance и конвергентно-инфраструктурная система Virtual Compute Appliance изначально производятся на базе оборудования Sun.

Свободные проекты

Некоторые продукты компании выпускаются как свободное программное обеспечение, среди внутренних разработок к таковым можно отнести файловую систему Btrfs, платформу быстрой разработки приложений Apex (распространяется как общественное достояние), протокол передачи данных RDS, Oracle VM (решение по виртуализации на основе Xen).

Большая часть свободных проектов из нынешнего продуктового портфеля перешла к Oracle как результат приобретения Sun Microsystems. Среди свободных проектов, унаследованных от Sun наиболее весомые: OpenJDK, OpenSolaris, OpenOffice, MySQL, VirtualBox.

Лицензирование продуктов

Основная часть технологического программного обеспечения лицензируется по выбору заказчика либо на процессорную единицу, либо по количеству конечных пользователей (NUP, англ. Named User plus, в смысле индивидуальный, именованный пользователь, в противовес конкурентным пользователям, рассчитываемым как количество активных сессий). При этом, под процессорной единицей (CPU) понимается количество процессорных ядер сервера умноженное на коэффициент, устанавливаемый от ¼ до 1 в зависимости от процессорной архитектуры. При лицензировании приложений в основном применяется ценообразование по количеству конечных пользователей с разделением по модулям, также применяются альтернативные лицензионные метрики (например, количество сотрудников, каждый $1 млрд совокупных активов, количество обработанных записей).

Некоторые продукты поставляются в нескольких редакциях (англ. Editions) с различными ограничениями в каждой из них (например, максимально допустимое количество ядер для младших редакций или минимальное количество лицензируемых пользователей для старших редакций). Также существуют бесплатные редакции некоторых продуктов. Несмотря на общую программную базу различных редакций продуктов, лицензионная стоимость в зависимости от уровня редакции существенно отличается. Право на использование некоторых функциональных возможностей (опций, англ. options) во многих случаях требует дополнительного лицензирования. Доступность к лицензированию и использованию опций может быть поставлена в зависимость от редакции.

Сравнение цен на различные редакции некоторых продуктов и доступности опций:

Редакция	Бесплатная версия	Standard Edition One		Standard Edition		Enterprise Edition
Продукт, пакет, опция		CPU	NUP	CPU	NUP	CPU	NUP
Oracle Database	Express Edition	$5800	$180	$17 500	$350	$47 500	$950
Секционирование для Oracle Database	недоступно	недоступно		недоступно		$11 500	$230
Кластеризация для Oracle Database	недоступна	недоступна		бесплатно		$23 000	$460
OLAP-опция для Oracle Database	недоступна	недоступна		недоступна		$23 000	$460
Опция Data Mining для Oracle Database	недоступна	недоступна		недоступна		$23 500	$460
WebLogic Server	Java Edition	$5800	$180	$10 000	$200	$25 000	$500
Business Intelligence Suite	не предоставляется	не предусмотрено	$1200	$23 000	$460	$295 000	$2000

Конечная стоимость приложений для заказчиков существенно варьируется в зависимости от модульной комплектации, количества задействованных пользователей, объёмов обработки. В прейскуранте указываются цены в диапазоне $2 — $8 тыс. на конечного профессионального пользователя (в зависимости от модулей), и $9 — $225 на каждого сотрудника организации-заказчика для модулей, связанных с самообслуживанием сотрудников, управлением персоналом. Также корпорация устанавливает дополнительные условия приобретения приложений и регулирует ими доступность приложений, например, до 2003 года действовало ограничение на минимально допустимый объём лицензирования Oracle E-Business Suite в $250 тыс., а количество лицензируемых рабочих мест пользователей не должно было быть менее 20 % от среднесписочного состава сотрудников предприятия заказчика (это ограничение в 2003 году снижено до 10 %). Программно-аппаратные комплексы Exalogic и Exadata стоят по прейскуранту от $300 тыс. до $1,5 млн в зависимости от комплектации.

Технологическое программное обеспечение доступно для загрузки с сайта Oracle Technology Network при условии обычной регистрации. Программное обеспечение, как правило, не требует регистрационных ключей, а если требует — то эти ключи открыто публикуются на сайте лицензионных кодов (при этом многие программы поглощённых компаний, в которые была встроена проверка регистрационных ключей, после очередных выпусков в рамках Oracle лишались этой функциональности). Партнёры и независимые разработчики могут использовать технологическое программное обеспечение корпорации в целях разработки, тестирования, прототипирования, демонстрации без ограничений (согласно специализированной OTN License).

Продукты лицензируются по наименованию, заказчик может использовать любую версию продукта и при смене версии не требуется перелицензирование.

Прейскуранты на технологические продукты, основные бизнес-приложения и программно-аппаратные комплексы публикуются открыто. Компании — независимые разработчики, использующие технологии Oracle в своих тиражируемых решениях и самостоятельно оказывающие комплексную техническую поддержку своих решений, могут получить возможность перепродавать конечным заказчикам продукты Oracle за 10-40 % от прейскуранта, при участии в программах специального лицензирования.

Услуги

Основные услуги, предоставляемые корпорацией:

• Oracle Support — техническое сопровождение продуктов;
• Oracle University — обучение специалистов продуктам корпорации, а также проведение сертификации специалистов;
• Oracle Consulting — консалтинг партнёров и заказчиков по внедрению приложений и технологий корпорации;
• Oracle On-Demand — хостинг приложений Oracle для конечных заказчиков (SaaS-услуги);
• Oracle Financing — финансирование партнёров и заказчиков для приобретения технологий и приложений Oracle.

Медиа и реклама

Корпорация самостоятельно издаёт и распространяет бесплатно журналы Oracle Magazine и Profit. Oracle Magazine ориентирован на пропаганду технологического программного обеспечения Oracle и решений партнёров, его использующих. Журнал Profit посвящён бизнес-приложениям и консалтингу.

Компания спонсирует стадион Оракл-арена в городе Окленд и яхт-клуб BMW Oracle Racing.

В фильме «Железный человек 3» несколько раз фигурирует логотип Oracle, а в фургоне главного героя установлен комплекс Exadata.

Критика

Маркетинговую деятельность корпорации неоднократно отмечали как агрессивную, с элементами жёсткой критики конкурентов. Особенно агрессивно корпорация критикует Microsoft, SAP, IBM, Hewlett-Packard. При этом, Oracle выпускает практически для всех своих технологических продуктов версии для Microsoft Windows, SAP является крупнейшим независимым разработчиком на платформе Oracle Database (а по данным на конец 1990-х годов 85 % всех установок приложений SAP использовали Oracle Database в качестве СУБД), c IBM тесно сотрудничает в Java Community Process, а свой первый аппаратно-программный комплекс Exadata компания построила на базе серверов Hewlett-Packard. Так, например, в марте 2011 года корпорацию уличили в сокрытии неудобных ей результатов тестов TPC-C (англ.), проведённых для Oracle Database на оборудовании компании Hewlett-Packard, согласно которым стоимость одной транзакции на сервере ProLiant оказалась ниже разрекламированного результата на кластере SPARC (как выяснилось, рекордного по производительности, но не по стоимости транзакции).

Многие сотрудники поглощённых компаний отмечают некомфортную рабочую обстановку в корпорации, некоторые специалисты покидают Oracle вскоре после завершения сделок по приобретению. Так, Анил Аггарвал (англ. Anil Aggarwal), один из директоров PeopleSoft, назвал атмосферу в Oracle резко агрессивной и не способствующей созданию инновационных продуктов, а Джеймс Гослинг, автор Java, отметил «крайне неблагоприятное рабочее окружение» в корпорации, и уволился, проработав в Oracle менее четырёх месяцев.

Персоналии

• Эллисон, Ларри — со-основатель, генеральный директор (1977—2014), председатель совета директоров.
• Хёрд, Марк — генеральный директор (с 2014 года, совместно с Сафрой Кац), со-президент (2010—2014), в период 2005—2010 годов был президентом и генеральным директором корпорации Hewlett-Packard, покинул пост в Hewlett-Packard в результате сексуального скандала, на что Эллисон отреагировал письмом в The New York Times, в котором отметил, что расставшись с Хёрдом, совет директоров Hewlett-Packard совершил худшее кадровое решение в корпоративном секторе после увольнения Стива Джобса советом директоров Apple в 1984 году, а затем пригласил Хёрда занять пост президента Oracle вместо ушедшего Филлипса.
• Кац, Сафра — генеральный директор (с 2014 года, совместно с Хёрдом), со-президент (2004—2014).
• Филлипс, Чарлз (англ. Charles Phillips) — президент Oracle в период 2003—2010 годов, в 2009 году назначен Бараком Обамой членом консультативного совета по экономическому восстановлению при Президенте США.
• Кайт, Том — сотрудник Oracle, автор популярных книг по Oracle Database и журнальных колонок, ведущий консультативного сайта.
• Гупта, Уманг (англ. Umang Gupta) — вице-президент Oracle в период 1981—1984 годов, позднее основавший компанию Gupta Technologies.
• Зибель, Томас (англ. Thomas Siebel) — работал на руководящих позициях в Oracle в период 1984—1991 годов, основавший в 1993 году компанию Siebel, которую, в свою очередь, в 2006 году Oracle приобрела за $5,85 млрд.
• Бениофф, Марк (англ. Marc Benioff) — работал в Oracle в период c 1986 по 1999 год, отмечается как ставший в 25 лет самым молодым вице-президентом корпорации, в 1999 году основал компанию Salesforce.com (причём одним из начальных инвесторов был Ларри Эллисон), а с середины 2000-х годов Salesforce.com, управляемая Бениоффом, признаётся как прямой конкурент Oracle и SAP на рынке CRM-систем.

Интересные факты

• По состоянию на 2009 год генеральный директор компании Ларри Эллисон являлся самым высокооплачиваемым сотрудником в мире с суммарной компенсацией $84,5 млн в год.
• В период с 2004 года по 2014 год компания управлялась двумя президентами — в период 2004—2010 годов ими были Чарльз Филлипс и Сафра Кац, а в сентябре 2010 года Филлипса заменил Марк Хёрд. После ухода Эллисона с должности генерального директора, оба со-президента назначены на его пост.
• Четвёртым по времени сотрудником компании (после Эллисона, Майнера и Оутса) был Брюс Скотт (англ. Bruce Scott), чья фамилия хорошо известна разработчикам и администраторам Oracle Database — схема SCOTT поставлялась со всеми версиями СУБД как демонстрационная (содержала примеры таблиц, представлений и процедур). Утверждается, что пароль по умолчанию для этой схемы (использовавшийся до 8-й версии СУБД) — TIGER — имя кота дочери Скотта.

Ссылки

• [www.oracle.com/ Официальный сайт] (англ.)
• [www.oracle.com/global/ru/index.html Официальный сайт Oracle СНГ] (рус.)
• [www.oraclemagazine-digital.com Oracle Magazine], бесплатный печатный журнал, выходит раз в 2 месяца, ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1065-3171&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1065-3171]

Отрывок, характеризующий Oracle Corporation

– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.