Ораниенбург (концентрационный лагерь)

Ораниенбург
KZ Oranienburg
Ораниенбург, 1933
Тип	концентрационный лагерь
Местонахождение	Ораниенбург, Германия
Координаты
Период эксплуатации	21 марта 1933 — — 13 июля 1934
Число заключенных	не менее 3000
Число погибших	не менее 16
Руководящая организация	Штурмовые отряды
Ораниенбург на Викискладе

Ораниенбург (нем. Oranienburg) — один из первых концлагерей, организованный нацистами после захвата власти в Германии в 1933 году. В нём содержали политических противников нацистов, арестованных в берлинском регионе — в основном коммунистов и социал-демократов.

Лагерь был организован 21 марта 1933 года в центре Ораниенбурга в здании бывшей фабрики, захваченной штурмовыми отрядами. В этот день в лагерь доставили первые 40 заключённых — местных коммунистов. Заключённых помещали в лагерь без каких-либо судебных решений — просто по указанию полиции.

Изначально в лагере не было даже нар, заключённые спали на соломе. Затем, когда солома начала гнить от сырости, в лагере построили нары. Прохожие могли наблюдать, что происходит на территории лагеря. Заключённых проводили по городу маршем на выполнение работ, по указанию местных властей.

Лагерь перешёл в подчинение СС в июле 1934 года, после разгрома штурмовых отрядов (ночи длинных ножей). 13 июля 1934 года лагерь закрыли, а через некоторое время летом 1936 года вместо него в Ораниенбурге был организован концлагерь Заксенхаузен. Лагерь Ораниенбург, в отличие от построенного позже концлагеря Заксенхаузен, находился в самом центре города на главной дороге в сторону Берлина и местные жители и путешественники могли видеть происходящее там. На момент закрытия в лагере было 3000 узников, 16 из которых умерли или были убиты.

Известные заключенные и жертвы

• Эрих Мюзам
• Сергей Третьяков

Ссылки

• Meinel Udo. Memorial and Museum Sachsenhausen (visitor leaflet). — Gedenstatte und Museum Sachsenhausen.

Отрывок, характеризующий Ораниенбург (концентрационный лагерь)

Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.