Орания

Город Орания Orania Флаг Страна Южно-Африканская РеспубликаЮжно-Африканская Республика Провинция Северо-Капская провинцияСеверо-Капская провинция Координаты 29°49′00″ ю. ш. 24°24′00″ в. д.29.81667° ю. ш. 24.40000° в. д. / -29.81667; 24.40000    Мэр Мани Опперман Основан 1990 Официальный язык Африкаанс Население 1523 человека Национальный состав африканеры Часовой пояс UTC+2 Официальный сайт [www.orania.co.za/ nia.co.za]

К:Населённые пункты, основанные в 1990 году

Ора́ния — поселение в ЮАР, единственное, в котором проживают исключительно африканеры. Это небольшой южноафриканский город, который находится на реке Оранжевая в засушливом районе Кару в Северо-Капской провинции. Орания — это попытка воплотить мечту некоторых африканеров о создании государства с собственным самоуправлением — Фолькстат. Этот город отличается от других южноафриканских городов тем, что это один из всего лишь двух чисто бурских анклавов в этой стране. Вторым является Клейнфонтейн.

История

В декабре 1990 года 40 африканерских семей, под руководством Карла Бошоффа, зятя бывшего южноафриканского премьер-министра Хендрика Фервурда, приобрели ветшавший в то время город с прилегающей к нему территорией приблизительно за 200 000 долларов США. Это произошло через несколько месяцев после отмены режима апартеида и освобождения из тюрьмы Нельсона Манделы. Город был выкуплен у Департамента водных дел после завершения работ по прокладке канала для забора воды из Оранжевой реки. Город был отстроен Департаментом специально для рабочих, прокладывавших канал. Следует отметить, что сейчас город является имуществом специально созданной частной компании «Vluytjeskraal Aandeleblok» (Whistle Corral Share Block, по-русски это будет примерно звучать как АО «Загон Свистом»). Часть имени «Vluytjeskraal» заимствована от названия фермы, на месте которой был основан город, вторая часть «Aandeleblok» говорит о структуре компании, которая позволяет людям покупать акции и, таким образом, получить право остаться и работать в пределах собственности компании, то есть на её территории. Таким образом, председатель данной компании, доктор Мани Опперман фактически занимает должность «невыборного мэра», то есть владея акциями компании, акционер владеет её собственностью.

Цель создания

Как говорят основатели Орании, цель состоит в создании поселения, где будет сохранено культурное наследие африканеров. Это стремление к самосохранению воспроизводится не только в качестве идеи, но и осуществляется на деле. Все виды профессий, начиная с управленческих должностей и кончая профессиями, связанными с ручным трудом, заполнены исключительно африканерами; неафриканерам работать здесь не разрешается. «Мы не хотим быть под управлением тех, кто не является африканером», — говорит Потгитер, бывший председатель компании. — «Наша культура притесняется, и нашим детям промывают мозги, чтобы они говорили на английском».

Флаг Орании

На флаге изображён маленький мальчик, закатывающий рукава, готовясь то ли к работе, то ли к драке, что говорит о трудолюбии населения и о готовности бороться за свою независимость. Задний план включает синий и оранжевый цвета — традиционные цвета африканеров.

Прошлые попытки

Идея создания исключительно африканерских поселений в современной ЮАР не является новой. В 1980-е существовала группа ультраправых африканеров, возглавляемых сыном Хендрика Фервурда, которая называлась en:Vereniging van Oranjewerkers. Они также планировали образовать сообщество, основанное на «африканерском самоопределении» («Afrikaner self-determination»), и пытались создать нео-«boerstaat» («Государство Фермеров», устойчивое выражение, означающее «государство только для африканеров») в небольшом городке в восточной части провинции Трансвааль (с 1995 года — Мпумаланга) под названием «Morgenzon». Тогда эта попытка естественным образом провалилась из-за того, что в то время в Южной Африке у власти и так стояло исключительно белое правительство.

Претензии на землю

В ноябре 2005 года 60 цветных (en:Cape Coloureds) семей заявили правительству о своих претензиях на землю, включающей приблизительно 483 гектаров территории, принадлежащей городу. Они сообщили, что жили в этом городе с 1965, когда он только был построен, и до 1991, когда город был продан правительством. Истцы также заявили, что вынуждены были покинуть город в 1991, когда он был преобразован в Оранию. Сообщество Орании выразило по этому поводу протест. Земельный вопрос был решен в Декабре 2006, когда южноафриканское правительство согласилось выплатить этим семьям компенсацию в размере R2,9 млн.

Орания сегодня

Сегодня Орания является домом для 546 семей (1523 жителя). Фактически всё население здесь можно разделить на две группы: обеспеченные и с меньшим достатком. Люди из более бедных слоев селятся в небольших типовых домах (en:Tract housing), расположенных в центре города под названием «Kleingeluk» («маленькая удача»). Многие из обеспеченных жителей, включая основателей города, живут по соседству в окрестности «Grootdorp» («большой город»).

В процессе прошедших в ЮАР выборов 2009 население Орании большинством голосов проголосовало за партию Фронт свободы плюс.

Экономика

Неотъемлемой частью экономики Орании является сельское хозяйство. С момента покупки города площадью в 430 га также были приобретены сельскохозяйственные земли размером в 2500 га. Совсем новым проектом стала посадка огромного числа деревьев пекана.

В апреле 2004 в Орании появилась собственная денежная система, названная Ора. За эту инициативу отвечает местное банковское учреждение «Orania Spaar- en Kredietkoöperatief» («Сберегательный и Кредитный Кооператив Орании»).

СМИ Орании

В ноябре 2005 года согласно постановлению Комиссии по коммуникациям ЮАР прекратила своё вещание радиостанция «Radio Klub100», расположенная в Орании. В постановлении указывается, что эта радиостанция осуществляла своё вещание без лицензии и поэтому должна прекратить свою деятельность. Оборудование станции было изъято. «Наблюдение показало, что эта станция является ультраправой и придерживается исключительно расистских взглядов», — сообщила Лидия де Суза, старший менеджер, ведающий выдачей лицензий, добавив, что причиной закрытия станции послужило всё-таки отсутствие лицензии, а не содержание радиопрограмм. Получив лицензию к концу 2007, Орания снова запустила радиовещание 13 апреля 2008.

См. также

• Фолькстат — предполагаемое государство буров, включающее Оранию.
• Бантустаны

Ссылки

• [www.orania.co.za/ Официальный сайт Орании]
• [podrobnosti.ua/podrobnosti/2010/07/18/701764.html Бантустан для белых: В ЮАР празднует 20-летие страна в стране]

Отрывок, характеризующий Орания

– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.