Оранская Владимирская икона Божией Матери

Оранская Владимирская икона Божией Матери — икона Богородицы, считается чудотворной.

Является списком или копией с Владимирской чудотворной иконы, находившейся в Успенском Соборе Московского Кремля.

Несколько отличается и изображением самого лика, и наличием предстоящих внизу Московских святых: митрополитов Петра, Алексия, Ионы, князя Михаила Всеволодовича Черниговского и боярина Феодора, царевича Дмитрия, блаженных Василия, Максима и Иоанна, Христа ради юродивых. Имена святых на иконе подписаны над их главами в указанном порядке. Четверо из изображенных одноименны заказчику Петру Глядкову и его сыновьям Алексею, Михаилу и Ивану. Все изображенные на иконе русские святые во время её написания покоились в мощах в московских соборах и храмах, и на их могилах, по преданию, свершались многочисленные исцеления.

История

Заказчиком списка был дворянин Петр Андреевич Глядков (Гладков), в схиме Павел. Тяжело заболев в 1629 году и получив исцеление у Владимирской иконы Божией Матери, он попросил протопопа Успенского собора Кремля Кондрата сделать с неё список. Для исполнения данной просьбы протопоп Кондрат пригласил искусного московского живописца Григория Черного и вместе с ним изготовил образ Владимирской Богоматери.

Пять лет икона находилась в имении в селе Бочеево. В 1634 году Великим постом в ночь на Субботу Акафиста Петр слышал во сне повеление поставить церковь на горе. По завершению поста, в Светлую Субботу он отправился на поиски горы, виденной во сне. Пробираясь через лес по пути к Орано полю он увидел огонь на Словенской горе. Предполагая, что у костра находятся люди, Глядков направился туда. Но не увидел людей, а увидел сияние, столпом восходящее к небу.

Отправившись в Москву к патриарху Иоасафу, он рассказал ему о случившемся с ним. Получив грамоту на сооружение храма в честь Владимирской иконы Богоматери на Словенской горе, он водрузил на указанном месте мраморный крест и немедленно приступил к строительству деревянного храма, который был возведен в течение 2-3 месяцев и освящен 21 сентября 1634 года.

Вокруг храма было построено несколько деревянных келий, где жили восемь старцев во главе с иеромонахом Феодоритом, совершавшим богослужение.

В 1635 году, вновь на пятой неделе Великого поста, во время вечерней службы икона стала мироточить. В первый год исцеление получил 131 богомолец. Когда весть о чудесах в Нижегородской земле достигла Москвы, Патриарх Иоасаф распорядился архимандриту нижегородского Печерского монастыря Рафаилу и протоиерею Архангельского собора Иосифу составить их подробное описание. Назначенные лица 4 месяца вели тщательное расследование всех сообщенных им случаев благодатной помощи от Оранской иконы. Полный отчет об исцелениях был представлен не только Патриарху, но и Государю Михаилу Федоровичу.

В 1642 году Петр Андреевич Глядков принял постриг с именем Павел и переселился на жительство в обитель.

К 1644 году уже более пятисот записей о чудесах содержалось в хранимой монахами книге.

В 1665 году Павел (Глядков) был пострижен в великую схиму с оставлением прежнего имени. В 1665 году основатель монастыря схимонах Павел был злодейски убит разбойничьей шайкой из окрестных мордовских сел, ночью напавшей на обитель.

В 1734 году по указу Анны Иоанновны образ был поновлен олифою изографом Петром Котомою и поставлен на прежнее место в том же монастыре в каменной церкви.

Особое почитание началось в 1771 году, когда в Нижегородской губернии свирепствовала моровая язва (чума). По просьбе жителей Нижнего Новгорода и с благословения епископа Феофана икона была доставлена в город. 9 октября, после службы в церкви Великомученика Георгия, был совершен самый первый крестный ход с иконой вокруг города. Беда отступила, собралось черное облако и на глазах молящихся унеслось за Волгу. В период с 9 по 20 октября 1771 года произошло девять аналогичных крестохождений. Устное предание об этих событиях гласило, что чума не могла распространяться далее той улицы, где была пронесена чудотворная святыня. Благодарные нижегородцы дали обет ежегодно совершать торжественное шествие с иконой из Оранского монастыря и не нарушали его в течение 150 лет.

Внешние изображения
	[www.pecherskiy.nne.ru/upload/images/chronicle/zurnal/866d806dec710428259ddb5e69c1b780.jpg Карта крестных ходов по Нижегородской губернии]

В 1885 году на средства супругов Руковишниковых — Сергея Михайловича и Ольги Николаевны — для Оранской иконы была сделана новая серебряная с позолотой риза с драгоценными украшениями «сработанная в Москве мастером Сазиковым». Риза была богато украшена жемчугом, бриллиантами и алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и аметистами.

В 1903 году риза была обновлена.

Возвращение

Реставрация иконы проводилась с 1995 по 2000 годы.

Летом 2005 года, по просьбе Преосвященнейшего Георгия епископа Нижегородского и Арзамасского, 6 июня на престольный праздник в Оранскую обитель для поклонения из запасников Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника только на один день была привезена древняя чудотворная Оранская икона.

5 сентября 2008 года в соответствии с распоряжением министра культуры РФ № 1543-01-57/07 от 21 августа 2008 года Владимирская Оранская икона Божией Матери была передана Нижегородской епархии. На территории Спасского кафедрального собора Нижнего Новгорода святыню встречали архиепископ Нижегородский и Арзамасский Георгий, а также клирики Нижегородской епархии и миряне, пришедшие в этот день в собор.

8 сентября Чудотворная Владимирская Оранская икона была перевезена в монастырь в честь Владимирской иконы Божией Матери, расположенный в селе Оранки Богородского района Нижегородской области.

В обители икона была встречена крестным ходом и перенесена в зимний храм Оранского монастыря, освященный в честь Рождества Пресвятой Богородицы, где святыня будет находится постоянно. Архиепископ Георгий совершил Божественную литургию и молебен перед иконой. На богослужении присутствовали: губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев, Министр культуры Российской Федерации Александр Авдеев, полномочный представитель президента в ПФО Григорий Рапота, начальник Росохранкультуры по ПФО Дмитрий Мусин, руководитель Росохранкультуры РФ Александр Кибовский, руководитель управления по сохранению культурных ценностей Росохранкультуры Виктор Петраков, ректор ННГУ Роман Стронгин, ректор НГЛУ им Добролюбова Геннадий Рябов. После богослужения Владыка зачитал собравшимся послание Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. В своем слове архиепископ Георгий сказал: «в 1993 году во время противостояния в Москве Святейший Патриарх коленопреклоненно молился перед этой иконой. Тогда страна стояла на миллиметр от гибели. И Божия Матерь отвела эту беду от нас». Также он отметил, что сегодня у Александра Авдеева день рождения. И в этот день министр культуры, оставив свои личные дела и общественные обязанности, разделил с нижегородцами эту духовную радость.

Ссылки

• [www.pecherskiy.nne.ru/text/publish_other/11.2006.4 Традиционные крестные ходы с чудотворной иконой Богоматери Владимирской Оранской в Нижегородской губернии], Журнал «Нижегородская старина», Номер 11 за 2006 год
• [www.pecherskiy.nne.ru/text/publish_other/11.2006.8 Судьба Оранской иконы Божией Матери. К проблеме об изъятии церковных ценностей в Советское время], Журнал «Нижегородская старина», Номер 11 за 2006 год

Отрывок, характеризующий Оранская Владимирская икона Божией Матери

– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.