Virtuti Militari

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Order Wojenny Virtuti Militari
Девиз

«Rex et Patria» («Король и отечество») (1792-1918)

Страна

Речь Посполитая,
Российская империя Российская империя
Польша Польша

Тип

Орден

Статус

Вручается

Статистика
Дата учреждения

22 июня 1792

Первое награждение

25 июня 1792

Последнее награждение

1989

Количество награждений

более 25 тыс

Очерёдность
Старшая награда

Орден Белого орла

Младшая награда

Орден Возрождения Польши

  Русско-Польская война 1792 года

Орден Воинской доблести (Орден военный Virtuti Militari[1], польск. Order Wojenny Virtuti Militari) — польский военный орден, вручаемый за выдающиеся боевые заслуги. Учреждён последним королём Речи Посполитой Станиславом Августом Понятовским 22 июня 1792 года в честь победы над российскими войсками в битве под Зеленцами во время русско-польской войны, упразднён в том же году самим королём по политическим мотивам. После разделов Речи Посполитой орден действовал в Варшавском герцогстве. Во время существования Царства Польского назывался «Орден войска польского», после восстановления польской независимости в 1918 году получил название «Орден военный Virtuti Militari». Вручается только во время войны или в пятилетний срок после её окончания президентом республики по представлению капитула ордена. В мирное время для награждения военнослужащих, отличившихся в зарубежных военных операциях (Ирак, Афганистан) используется орден Воинского креста (польск. Order Krzyża Wojskowego), учреждённый в 2006 году.





История ордена

Речь Посполитая

После победы в битве под Зеленцами 18 июня 1792 года командующий польской армией князь Юзеф Понятовский составил для короля доклад, в котором ратовал за введение нового военного ордена. Станислав Август поддержал эту инициативу, так как и сам имел подобные намерения. Орден был учреждён 22 июня 1792 года, а уже 25 июня в Остроге состоялось награждение 15 отличившихся в битве офицеров и солдат, которые составили первый состав капитула ордена.

Орден имел 2 класса:

Вероятно, в конце августа начале сентября 1792 года, когда князь Юзеф Понятовский вернулся в Варшаву, был создан устав ордена, основанный на уставе австрийского военного ордена Марии-Терезии, а форма ордена была изменена со звезды на крест. Орден был разделен на пять классов:

  • I класс — Большой крест со звездой;
  • II класс — Командорский крест;
  • III класс — Рыцарский крест;
  • IV класс — Золотой крест;
  • V класс — Серебряный крест.

Деление на классы сохранилось до наших дней. В соответствии с уставом орден вручался решением капитула, состав которого формировался из кавалеров ордена в порядке присвоения. В первый состав капитула вошли 14 кавалеров, получивших орден за доблесть, проявленную в битве под Зеленцами:

После перехода короля на сторону Тарговицкой конфедерации 29 августа 1792 года орден был отменен, а его ношение запрещено. 23 ноября 1793 года Гродненский сейм восстановил орден, но уже 7 января 1794 года по требованию Екатерины II Станислав Август не только объявил о запрещении ордена, но даже потребовал возвращения награждёнными выданных им ранее патентов и знаков[1]. В 1793 и 1795 годах остатки Речи Посполитой были разделены между Австрией, Пруссией и Россией.

Герцогство Варшавское

В 1806 году орден был восстановлен Саксонским королём Фридрихом Августом I, который приняв в 1807 году титул герцога Варшавского, изменил название ордена на «Военный орден герцогства Варшавского». В 1808 году по просьбе (требованию) российского императора Александра I на реверсе ордена изображение герба Великого княжества Литовского («Погоня») было заменено надписью «Rex et Patria» («Король и отечество»). Медали ордена четвёртого и пятого класса были заменены золотым и серебряным крестами.

Царство Польское (Российская империя)

После того, как в 1815 году решением Венского конгресса было создано царство Польское, царём которого стал Александр I, орден был сохранён, правда с изменённым названием «Польская военная медаль». Во время антироссийского восстания 1830—1831 годов повстанцы награждали своих сторонников орденом старого типа, то есть с изображением литовского герба и датой «1792». После усмирения восстания польские ордена Белого орла и Святого Станислава, до этого существовавшие автономно, были включены в систему наград Российской империи. Участники усмирения восстания были награждены орденом «Virtuti Militari», который при этом официально именовался «польский знак отличия за военное достоинство»[2]. Сама награда при этом не была включена в наградную систему России, считалась младше всех медалей, и награждений за другие отличия ею больше не производилось, даже потомственное дворянство, в отличие от всех прочих, награждённым им не предоставлялось. Только в 1857 году польский знак отличия за военное достоинство был приравнен к российским медалям и стал носиться в одном ряду с ними, по времени пожалования[3].

Польская Республика

До 1795 года было вручено 526 орденов,

в 18071815 годах — 2569,

в 1815—1820 годах — 1213,

в 18301831 годах — 3863,

в 19191939 годах — 6589,

в 1939—1945 годах (Польская Армия на Западе) — 5573,

в 19431989 годах — 5167,

после 1989 года — ни одного.

Орден был отобран между прочих у Леонида Брежнева (10 июля 1990 года)[4][5][6], Ивана Серова (1995 год), Винцента Романовского (2006 год).

Знаки ордена

I класс
Большой крест со звездой
II класс
Командорский крест
III класс
Рыцарский крест
IV класс
Золотой крест
V класс
Серебряный крест

Коллективные награждения

Орденом награждаются воинские части и подразделения Польской армии.

Города, награждённые орденом
<center>Герб Львова с орденом Virtuti Militari <center>Герб Варшавы с орденом Virtuti Militari <center>Герб Вердена

</center>


Кавалеры ордена

Уменьшенное изображение Virtuti Militari помещено на нижнем луче лицевой стороны другой польской награды — Крест Обороны Львова.

Напишите отзыв о статье "Virtuti Militari"

Примечания

  1. 1 2 Спасский И. Г. [awards.netdialogue.com/Europe/Poland/Kingdom/VM/VM.htm Иностранные и русские ордена до 1917 г.] — Л., 1963.
  2. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е. Том 6. № 5049.
  3. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е. Том 32. № 31782.
  4. [www.wojciech-jaruzelski.pl/main.php?dzial=2&sub=3 Информация на сайте В. Ярузельского] (польск.)
  5. Постановление Президента Республики Польша от 10 июля 1990 года № 0-116-215-621-90
  6. [www.knowbysight.info/BBB/00440.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]

Литература

  • Спасский И. Г. Иностранные и русские ордена до 1917 г. — Л., 1963.
  • Wesołowski Z. Polish Orders, Medals, Badges and Insignia. Military and Civilian Decorations 1705—1985. — 1986.
  • Zbigniew Puchalski, Ireneusz J. Wojciechowski. Ordery i odznaczenia polskie i ich kawalerowie. — Warszawa, 1987.
  • Krzysztof Filipow. Order Virtuti Militari 1792—1945. — Warszawa, 1990.
  • С. Р. Серков. Ордена Белого Орла, «Виртути милитари», Святого Иоанна Иерусалимского // Военно-исторический журнал. — 1990. — № 7. — С. 92-95.

Ссылки

  • [www.feefhs.org/links/Poland/vm/vmindex.html Список кавалеров ордена]
  • [awards.netdialogue.com/Europe/Poland/Kingdom/VM/VM.htm Королевство Польское. Орден Виртути Милитари.]
  • [awards.netdialogue.com/Europe/Poland/IPoland/Virtuti/Virtuti.htm Республика Польша 1919—1939 гг. Орден Виртути Милитари.]
  • [www.rusempire.ru/nagrady-rossyiskoy-imperii/orden-virtuti-militari-voennogo-dostoinstva.html Орден «Виртути Милитари» (военного достоинства)]

Отрывок, характеризующий Virtuti Militari

– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.