Орден «Крест Грюнвальда»

	Орден «Крест Грюнвальда»
Оригинальное название	Order Krzyża Grunwaldu
Страна	Польша
Тип	Орден
Кому вручается	польским и иностранным гражданам, воинским соединениям, городам и воеводствам.
Основания награждения	за доблесть в борьбе с оккупантами ; за свободу и независимость Польши ; заслуги в организации вооружённых сил ; успешном проведении боевых операций
Статус	не вручается
Статистика
Дата учреждения	8 ноября 1943

Орден «Крест Грюнвальда» (польск. Order Krzyża Grunwaldu), Крест Грюнвальда — польский военный орден, учреждённый в ноябре 1943 года. Награждение орденом производилось за доблесть в борьбе с оккупантами, за свободу и независимость Польши, заслуги в организации вооружённых сил, успешном проведении боевых операций, как польских, так и иностранных граждан. Орденом также награждались воинские соединения, города и воеводства. Отменён в 1992 году.

Описание

Крест Грюнвальда имел три степени. Знаки 1-й степени, размером 55 мм, изготавливались из золота (позже — из позолоченного серебра). Знаки 2-й и 3-й степеней, размером 45 мм, были серебряными, у 2-й степени — с позолоченными краями креста. На лицевой стороне знака помещён щит, на котором изображено два меча остриями вниз. На обороте — такой же щит с датами Грюнвальдской битвы — «1410», учреждения креста — «1944» и заглавные буквы названия креста «KG». Лента креста красная, с белой вертикальной полосой посередине и узкими зелёными полосками по краям.

Первые экземпляры награды были изготовлены на московской фабрике Гознака.

Степени

Орденом I степени награждали за успешно проведенную армейскую операцию, в результате которой достигнуто поражение врага, а также за особые заслуги в деле организации движения Сопротивления
Орденом II степени — за выдающиеся отличия при командовании войсковыми формированиями и за выдающиеся заслуги в подпольной работе
Орденом III степени — за личное мужество на поле боя и за работу в подполье

I степень
II степень
III степень

История ордена

Идея учредить Крест Грюнвальда родилась в Главной квартире Армии Людовой в ноябре 1943 года. В феврале 1944 года её одобрила Крайова Рада Народова, а 22 декабря 1944 года был издан соответствующий декрет Польского комитета национального освобождения.

17 февраля 1960 года статут ордена был подтверждён правительством Польской Народной Республики. В 1992 году орден был отменён. В настоящее время в Польше существует организация, выступающая за восстановление этой награды.

Награждение

Всего до конца 1945 года был вручён 2 681 крест, в том числе 1-й степени — 27, 2-й — 61, 3-й — 2 593. Награждать Крестом Грюнвальда продолжали и в послевоенные годы. Всего до 1983 года было произведено 5 738 награждений. Из них 1-й степенью — 71, 2-й — 346, 3-й — 5 321. Награду получили, в том числе, многие генералы и офицеры Советской Армии — участники боёв за освобождение Польши.

Кавалеры ордена

Крест Грюнвальда I степени:

Также Крестом Грюнвальда I степени были награждены следующие польские города и воеводства:

Жертвы концентрационных лагерей Освенцим и Майданек

Крест Грюнвальда II степени:

Крест Грюнвальда III степени:

В бонистике

Изображение ордена присутствовало на купюре 50 злотых Польской Народной Республики, серии 1974 года.

Напишите отзыв о статье "Орден «Крест Грюнвальда»"

Литература

Потрашков С. В. Ордена и медали стран мира. — М.: Эксмо, 2007. — С. 140—142 ISBN 978-5-699-20917-0

Отрывок, характеризующий Орден «Крест Грюнвальда»

– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.