Орден Индийской империи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Выдающийся Орден Индийской империи
Оригинальное название

The Most Eminent Order of the Indian Empire

Страна

Великобритания
Индия

Тип

Рыцарский орден

Статус

не вручается

Статистика
Дата учреждения

1878 год

Последнее награждение

1947 год

Выдающийся орден Индийской империи (англ. The Most Eminent Order of the Indian Empire) — британский рыцарский орден, основанный королевой Викторией в 1878 году. Последнее награждение состоялось в 1947 году, когда Индия стала независимой от Великобритании. Последний кавалер ордена скончался в августе 2010 года.

Орден имеет три степени:

  1. Рыцарь — великий командор (англ. Knight Grand Commander — GCIE)
  2. Рыцарь-командор (англ. Knight Commander — KCIE)
  3. Кавалер-компаньон (англ. Companion — CIE)

Девиз ордена — Imperatricis auspiciis (рус. под покровительством императрицы), имеется в виду королева Виктория, первая императрица Индии. Орден является младшим из британских орденов, связанных с британским правлением в Индии; старшим является орден Звезды Индии.





История

Орден был основан в 1878 году для награждения чиновников индийской службы, как местных, так и британских. Первоначально орден имел только одну степень (компаньон), две другие степени были добавлены с 1887 года. Орден Индийской империи задумывался как менее привилегированная версия ордена Звезды Индии, основанного в 1861 году, и в соответствии с этим, имел гораздо больше кавалеров, чем последний.

Награждения орденом прекратились после 14 августа 1947 года. Формально орден не был упразднён, и действующим сувереном ордена является английская королева Елизавета II, вступившая на престол через несколько лет после того, как вручения ордена прекратились. Последний кавалер ордена (рыцарь-командор) — махараджа Дхангадхры — скончался в августе 2010 года в возрасте 87 лет.

Состав

Британский монарх был и является сувереном ордена. Следующим по старшинству был Великий магистр, пост которого по должности занимал вице-король Индии. Кавалеры первой степени назывались «рыцарями — великими командорами» (англ. Knights Grand Commanders), а не «Рыцарями Большого креста», как в других британских орденах, (например, в ордене Британской империи) дабы не оскорбить кавалеров, не являвшихся англиканцами.

Обычными получателями ордена были вице-короли в отставке и другие бывшие чиновники высокого ранга, а также правители индийских княжеств. Как правило, правители наиболее важных княжеств становились магистрами ордена Звезды Индии, а не ордена Индийской империи. Женщины, за исключением правительниц княжеств, не могли входить в орден. Правительницы, в нарушение обычной для других орденов традиции, именовались «рыцарями» (Knight), а не «дамами» или «леди» (Dame, Lady).

Атрибуты ордена

Торжественное одеяние кавалеров ордена, надеваемое для участия в важных церемониях, включало:

  • мантию, надеваемую только великими командорами, из темно-синего атласа с подкладом белого шёлка. На левой стороне носилась звезда.
  • орденскую цепь, также носилась только великими командорами, из золота. Звеньями цепи были выполнены поочерёдно в виде слонов, индийских роз и павлинов.

Одеяние для менее важных случаев включало:

  • десятиконечную звезду, носимую как знак первой и второй степени, золотую с серебром для великих командоров и чисто серебряную для командоров. В центре звезды располагалось изображение Виктории, окружённое тёмно-синим кольцом с девизом, увенчанным короной.
  • орденский знак носимый магистрами на тёмно-синей ленте через плечо, а командорами и кавалерами — на тёмно-синей ленте на шее. Знак представлял собой красный цветок с пятью лепестками, увенчанный короной, с изображением Виктории в центре, окруженным тёмно-синим кольцом.

В рисунке знаков и одеяний большинства других британских орденов так или иначе участвует крест, однако орден Индийской империи, предназначенный для нехристианской страны, является исключением.

Привилегии

Кавалерам ордена всех трёх степеней были отведены свои места в протокольном британском порядке старшинства, как и их жёнам. Дети и невестки великих командоров и командоров также включались в список старшинства.

Командоры и великие командоры получали титул «сэр», а их жёны «леди». Эти слова не использовались пэрами и индийскими махараджами, кроме случаев наиболее полного перечисления всех титулов.

Великим командорам даровалось право включать в свой герб щитодержателей, а также окружить щит изображением кольца с девизом ордена и и орденской цепи. Командоры и кавалеры имели право использовать только кольцо. Орденский знак изображается висящим на кольце или цепи.

Некоторые кавалеры

Два первых короля Бутана, Угьен Вангчук и Джигме Вангчук были командорами ордена (пожалован в 1905 и 1931 г., соответственно).

Напишите отзыв о статье "Орден Индийской империи"

Ссылки

  • [www.london-gazette.co.uk/issues/25673/pages/786 Публикация о реформе ордена в 1887 году]  (англ.)
  • [www.london-gazette.co.uk/issues/25773/pages/218 Публикация о реформе ордена в январе 1888 года]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Орден Индийской империи

– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…