Орден Культуры

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Орден Культуры
Оригинальное название

文化勲章

Страна

Япония

Тип

Орден

Основания награждения

Вклад в японское искусство, литературу и культуру

Статус

вручается

Статистика
Дата учреждения

11 февраля 1937 года

Очерёдность
Старшая награда

Орден Священного сокровища

Младшая награда

Орден Драгоценной короны

Орден Культуры (яп. 文化勲章 бункакунсё:) — японский орден, вручаемый за достижения в области культуры.

Учреждён императорским указом № 9 от 11 февраля 1937 года. Награждаются орденом как мужчины, так и женщины, внёсшие вклад в японское искусство, литературу и культуру. Орден не имеет степеней, поскольку считается, что заслуги в области культуры классифицировать невозможно. Орден вручается императором Японии в День культуры (3 ноября).





Описание

При разработке ордена за основу был взят цветок японского мандарина (татибана), символизирующего вечность. Император Хирохито, отверг первоначальное предложение использовать форму цветка сакуры из-за того, что образ прекрасных, но быстро опадающих цветов сакуры скорее подходил бы для наград, предназначенных военным, которые следуют принципам бусидо. Японский мандарин - вечнозеленое дерево, и поэтому, для ордена, которым будут награждаться представители культуры, чья деятельность имеет непреходящее, вечное значение, цветок мандарина - наиболее подобающий символ.

Изображения лепестков мандарина на ордене покрыты выпуклой белой эмалью, а тычинки цветка воспроизведены как золотые точки на кольце из голубой эмали, которое окружает красный медальон. На медальоне имеются три белые эмалевые каплеобразные фигуры, которые олицетворяют драгоценности из числа императорских сокровищ. На обороте - четыре иероглифа «Орден за заслуги». Подвеска сделана в виде сочетания зеленых листьев и бледно-зеленых фруктов японского мандарина. Знак ордена подвешен на светло-фиолетовом банте с розеткой из ленты муарового шелка[1].

Лауреаты

[homepage1.nifty.com/kitabatake/biunka.html Полный список]


Напишите отзыв о статье "Орден Культуры"

Ссылки

  • [www8.cao.go.jp/english/decoration/bunka.html Decoration Bureau page]

Примечания

  1. [all-tanks.ru/content/orden-kultury Орден Культуры | Бронетехника мира]
  2. [www.tohoku.ac.jp/english/profile/about/04/about0401/ Prize Winners] (англ.). Tohoku University. Проверено 8 мая 2012. [www.webcitation.org/68CZiE0WZ Архивировано из первоисточника 6 июня 2012].
  3. Honor refused 1994 — Onishi, Norimitsu. [www.nytimes.com/2008/05/17/world/asia/17oe.html?partner=rssnyt&emc=rss "Released From Rigors of a Trial, a Nobel Laureate’s Ink Flows Freely, "] New York Times. May 17, 2008.
  4. James Kirkup. [www.independent.co.uk/news/people/obituary-haruko-sugimura-1265922.html Obituary: Haruko Sugimura] (англ.) (08-04-1997). Проверено 24 ноября 2014.
  5. Kokusai Kōryū Kikin. [books.google.com/books?id=1x4OAQAAMAAJ The Japan Foundation Newsletter]. — The Foundation, 1994. — С. 35.

Отрывок, характеризующий Орден Культуры

Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.