Орден Кутузова

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Орден Кутузова II степени»)
Перейти к: навигация, поиск
Орден Кутузова
I степени
II степени
III степени
Страна

СССР

Тип

орден

Кому вручается

командирам военных подразделений

Статус

вручается как орден Российской Федерации

Статистика
Дата учреждения

29 июля 1942 года

Первое награждение

28 января 1943 года

Количество награждений

I степень — 675
II степень — 3326
III степень — 3328

Очерёдность
Старшая награда

I степень: Орден Ушакова I степени, II степень: Орден Ушакова II степени, III степень: Орден Суворова III степени

Младшая награда

I степень: Орден Нахимова I степени, II степень: Орден Нахимова II степени, III степень: Орден Богдана Хмельницкого III степени

Орден Кутузова — советская награда, учреждённая во время Великой Отечественной войны, названная в честь Михаила Кутузова. Орден сохранён в наградной системе Российской Федерации.





История

Орден Кутузова — второй после ордена Суворова по порядку учреждения и старшинства «полководческий» орден. Это — единственный советский орден, разные степени которого учреждались в разное время. Указом Президиума ВС СССР от 8.02.1943 об учреждении военного ордена — ордена Кутузова III степени и о дополнении статута ордена Суворова была учреждена III степень ордена Кутузова, что привело его в соответствие с орденом Суворова по должностям награждаемых. В отличие от ордена Суворова, орден Кутузова имел более «оборонительный» и «штабной» характер, что отражалось в его Статуте. Знаменательно, что учреждён он был указом от 29 июля 1942 года, на следующий день после подписания знаменитого приказа Сталина № 227 от 28 июля 1942 года, известного в войсках как приказ «Ни шагу назад!».

Решение об учреждении полководческих орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского было принято в начале июня 1942 года. Разработкой эскизов новых орденов занимался Технический комитет Главного Интендантского управления Красной Армии. В конкурсе на создание проекта орденов принимали участие художник-архитектор Главного Интендантского управления Телятников И. С., художники Дмитриев С. И., Москалёв Н. И., Кузнецов А. И., Каретников Н. А., архитекторы Руднев Л. В., Жолтовский И. В., Скокан П. И., художник МХАТа Гремиславский И. Я. В итоге 13 июля 1943 года приёмной комиссией был утверждён проект художника Москалева Н. И., будущего создателя проектов орденов Богдана Хмельницкого и Славы, а также медалей за освобождение городов.

Первыми кавалерами ордена Кутузова I степени Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 января 1943 года стали 17 военачальников. Ордена получили командующий Закавказским фронтом генерал армии Тюленев И. В. (за освобождение Северного Кавказа) и командующий Калининским фронтом генерал-полковник Пуркаев М. А. (за освобождение Великих Лук); заместитель командующего Южным фронтом генерал-лейтенант Захаров Г. Ф. и начальник штаба Донского фронта генерал-лейтенант Малинин М. С.; командующие армиями генерал-лейтенанты Галанин И. В., Галицкий К. Н. (генерал-майор), Громадин М. С., Духанов М. П. (генерал-майор), Жадов А. С., Журавлев Д. А. (генерал-лейтенант артиллерии), Коротеев К. А. (генерал-майор), Романенко П. Л., Романовский В. З., Труфанов Н. И. (генерал-майор), Федюнинский И. И., Харитонов Ф. М., Хоменко В. А. (генерал-майор). Почти все удостоились наград за проведение операций в районе Сталинграда. Знак № 1 ордена Кутузова I степени получил командующий 24-й армией Донского фронта генерал-лейтенант Галанин И. В. за бои под Сталинградом. Позднее Галанин стал кавалером двух орденов Кутузова I степени.

Некоторые советские военачальники были удостоены награждения орденом Кутузова I степени дважды и даже трижды. Тремя орденами Кутузова I степени были награждены пять человек: Маршал Советского Союза Соколовский В. Д. (он же был кавалером трёх орденов Суворова I степени), генерал-полковник Коротеев К. А., генерал-полковник Штыков Т. Ф., генерал-полковник авиации Никитин А. В., генерал-лейтенант Владимирский А. В. (он же был кавалером ордена Кутузова II степени). Двумя орденами Кутузова I степени награждены Маршалы Советского Союза Гречко А. А., Захаров М. В., Конев И. С., Москаленко К. С., генералы армии Лелюшенко Д. Д., Малинин М. С., Попов М. М., Колпакчи В. Я., Федюнинский И. И., генерал-полковники Желтов А. С., Галанин И. В. и другие.

Орденом Кутузова I степени были награждены офицеры не имевшие генеральских званий, среди них подполковник Ванякин А. В. (самый молодой кавалер ордена первой степени), а также полковники Вайсбанд Д. С. и Волков В. И.

Единственным адмиралом, удостоенным ордена Кутузова I степени, стал Горшков С. Г..


Хотя по своему статуту орденом Кутузова могли награждаться лишь командиры различных воинских подразделений за достижение крупных успехов при проведении боевой операции, известно множество случаев награждения этим орденом за определенный вклад в повышение обороноспособности Красной Армии. Ордена Кутузова I степени удостоились некоторые работники Наркомата путей сообщения, Наркоматов авиационной, танковой и минометной промышленности, руководящие работники ряда облисполкомов. Среди награждённых высшей степенью ордена — директор Кузнецкого металлургического комбината Белан Р. В., главный конструктор танкового завода Ермолаев А.С., начальник Закавказской железной дороги Кикнадзе Г.С., заместитель председателя Минского облисполкома Меркуль В.К. и некоторые другие, сугубо штатские деятели. На завершающем этапе войны орденами Кутузова была награждена большая группа руководящих работников наркомата боеприпасов. Нарком Ванников Б. Л. был награждён орденом Кутузова I степени (а также орденом Суворова I степени). Заместитель наркома Горемыкин П. Н. был награждён орденами Кутузова I и II степени. Сотрудники наркомата Гамов К. С., Ивановский Г. И., Мартынов Н. В., Пиголкин П. Н., Синегубов Г. И. и Махнев В. А. были награждены орденами Кутузова II степени. Знаменитый конструктор стрелкового вооружения Симонов С. Г. (противотанковое ружье ПТРС, СКС) среди множества других орденов был награждён орденом Кутузова II степени. Также и дважды Герой Социалистического Труда знаменитый конструктор Нудельман, А. Э. был награждён орденами Кутузова I и II степени наряду с другими орденами. А вот создатель авиационного крупнокалиберного пулемёта УБ Березин М. Е. получил орден Кутузова I степени (также награждён орденом Суворова II степени).

Кавалерами ордена Кутузова I степени стали более 20 сотрудников НКВД и контрразведки. Для примера можно назвать начальника ГУКР «Смерш» комиссара госбезопасности 2-го ранга Абакумова, начальника управления контрразведки 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Вадиса, заместителя Наркома внутренних дел СССР генерал-майора Сафразьяна.

Более 100 офицеров иностранных армий были награждены орденом Кутузова разных степеней. Только первой степенью ордена были отмечены около 20 военачальников дружественных армий. Для примера можно назвать генерала армии О. Брэдли (США), адмирала Г. Хьюитта (США), генерала Крирара (Канада), главного маршала авиации Ли-Мэллори (Великобритания), генерал-лейтенанта Дапчевича (Югославия), генерал-майора Стойчева (Болгария), бригадного генерала Бочека (Чехословакия). За помощь Советской Армии в разгроме японских милитаристов летом 1945 года и умелое руководство боевыми операциями монгольской армии, заместитель главнокомандующего монгольской народной армией, начальник политуправления монгольской армии Ю. Цеденбал был удостоен ордена Кутузова I степени (главнокомандующий, маршал Х. Чойбалсан был награждён орденом Суворова I степени).

За выдающуюся военную деятельность, способствовавшую крупному успеху англо-американских войск в Северной Африке и в Италии, и за проявленные при этом храбрость и мужество орденом Кутузова II степени был награждён американский генерал-лейтенант Айра Икер. Этим же указом ордена Кутузова III степени были удостоены ещё двое американцев — полковник Фредерик У. Кэстль и подполковник Вильям О. Дэрби. Орден Кутузова III степени получил английский коммодор Роберт Эвелин Мелхвиш.

Известны случаи повторного награждения иностранных офицеров орденом Кутузова. Генерал брони Войска Польского Пигаревич Б. А. прикрепил к своему мундиру два ордена Кутузова II степени.

Одним из четырёх соединений, прикрепившим орден Кутузова I степени к своему знамени, стала 1-я Гвардейская Пролетарская Московско-Минская, ордена Ленина, Краснознамённая, орденов Суворова и Кутузова I степени мотострелковая дивизия. Это соединение — одно из самых титулованых в Красной Армии. Также этой награды удостоились Кубанско-Барановичская и Кубанско-Слуцкая казачьи кавалерийские дивизии.

Награждение полководческим орденом промышленного предприятия — исключительное явление. Тем не менее, в 1945 году Челябинский тракторный завод им. Ленина, а также Кузнецкий металлургический комбинат (четырежды орденоносный) были награждёны орденом Кутузова I степени за значительный вклад танкостроителей и металлургов в разгром фашистской Германии.

По данным Центрального архива Министерства обороны РФ на конец 2014 года награждённым не вручено 311 орденов[1].

Статут ордена

Орденом Кутузова награждаются командиры Красной Армии за хорошо разработанный и проведённый план операции — фронтовой, армейской или отдельного соединения, в результате чего противнику нанесено тяжелое поражение, а наши войска сохранили свою боеспособность.

Награждение орденом Кутузова производилось Указом Президиума Верховного Совета СССР.

Орден Кутузова состоит из трёх степеней: I, II, и III степени. Высшей степенью ордена является I степень.

Орденом Кутузова I степени награждаются командующие фронтами и армиями, их заместители и начальники штабов:

  • За хорошо разработанную и проведённую фронтовую или армейскую операцию, в результате чего достигнуто поражение врага;
  • За хорошо разработанный и проведённый план вынужденного отхода крупных соединений, с организацией массированных контрударов, нанесения врагу тяжёлых потерь и вывода своих войск на новые рубежи с малыми потерями в технике, живой силе и полной боевой готовности;
  • За умелую организацию операции крупных соединений по борьбе с превосходящими силами противника, изматывание его войск, истребление живой силы и техники и сохранение своих войск в постоянной готовности к решительному наступлению.

Орденом Кутузова II степени награждаются командиры корпусов, дивизий, бригад и начальники штабов:

  • За исключительное упорство в противодействии наступлению превосходящих сил врага, удержание занимаемых позиций, с использованием умело организованной системы огня, местности, контрударов живой силы, танков, авиации, с последующим переходом в решительное и успешное наступление;
  • За хорошо организованное управление и создание, в трудной обстановке боя, превосходства сил на решающем участке и достигнутое хорошим взаимодействием жестокое поражение противника;
  • За умелое проведение боя в окружении с превосходящими силами противника и организацию прорыва с выводом своих войск из окружения в полной боеготовности;
  • За организацию умелых действий своих частей, обеспечивших успешную борьбу с превосходящими танковыми или воздушными силами противника, причинивших ему большой урон и вынудивших его к отступлению.

Орденом Кутузова III степени награждаются командиры полков, батальонов, рот и начальники штабов полков:

  • За инициативу, проявленную в проведении порученного боя и нанесение врагу крупного поражения в результате внезапного и смелого нападения;
  • За захват с малыми потерями для своих войск крупного узла сопротивления противника, умелое закрепление завоёванных позиций и решительное отражение контратак противника;
  • За организацию умелого преследования отступающего противника и разгром его живой силы и техники, за быструю ликвидацию блокированных групп противника;
  • За смелый выход на коммуникации противника и разгром его тыловых гарнизонов и баз;
  • За умелую разработку плана боя, обеспечившего чёткое взаимодействие всех родов оружия и успешный его исход.

Орден Кутузова носится на правой стороне груди. Орден Кутузова I степени располагается после ордена Ушакова I степени, орден Кутузова II степени располагается после ордена Ушакова II степени, а орден Кутузова III степени после ордена Суворова III степени.

Описание ордена

Орден Кутузова I степени изготавливается из золота и представляет собой изображение выпуклой пятиконечной звезды, поверхность которой выполнена в виде расходящихся лучей. Середина звезды представляет собой круг, покрытый белой эмалью с золотым лавро-дубовым венком по окружности, перевитым внизу красной эмалевой лентой. В центре круга золотое рельефное изображение Кутузова на фоне серебряной кремлёвской башни, увенчанной пятиконечной звездочкой, покрытой рубиново-красной эмалью. Вокруг изображения Кутузова, на белой эмалевой ленте, надпись «МИХАИЛ КУТУЗОВ». Ободки ленты и надпись золотые. Промежутки между концами золотой звезды покрыты пятью пучками серебряных лучей, выходящих из под белой эмалевой ленты. Лучи выполнены из серебра[2].

Золотого содержания в ордене первой степени — 19,976±0.76 г, серебряного — 18,952±0.734 г. Общий вес ордена — 42,0±1,8 г.

Вторая и третья степень ордена выполнены целиком из серебра. Знак ордена Кутузова II степени изготавливается из серебра, без венка по кругу. Изображение Кутузова, надпись «МИХАИЛ КУТУЗОВ» и нижняя пятиконечная звезда серебряные, оксидированные.

Серебряного содержания в ордене второй степени — 36,161±1.391 г. Общий вес ордена — 37,3±1,7 г.

Знак ордена Кутузова III степени не имеет эмали в центральном круге и на звездочке, венчающей кремлёвскую башню. Изображение Кутузова, лента, опоясывающая круг, и надпись на ленте оксидированные.

Серебряного содержания в ордене третьей степени — 24,189±1.369 г. Общий вес ордена — 26,2±1,5 г.

Размер ордена I и II степени между концом звезды и противолежащим ему концом пучка лучей — 50 мм. Размер ордена III степени — 44 мм.

На оборотной стороне знак имеет нарезной штифт с гайкой для прикрепления ордена к одежде.

Лента к ордену шелковая муаровая темно-синего цвета, с продольными полосками оранжевого цвета:

  • для I степени — с одной полосой посередине ленты, шириной 5 мм;
  • для II степени — с двумя полосками по краям ленты, шириной 3 мм каждая;
  • для III степени — с тремя полосками — одной посередине и двумя по краям ленты, шириной 2 мм каждая.

Ширина ленты — 24 мм.

Многократные кавалеры ордена Кутузова

Кавалеры четырёх орденов

3 ордена I степени + 1 орден II степени

1 орден I степени + 3 ордена II степени

Кавалеры трёх орденов

3 ордена I степени

Орден в Российской Федерации

Орден был сохранён в системе наград Российской Федерации Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 20 марта 1992 года № 2557-I, однако как награда Российской Федерации не имел статута и официального описания до 2010 года.

Указом Президента Российской Федерации от 7 сентября 2010 года № 1099 «О мерах по совершенствованию государственной наградной системы Российской Федерации» учреждён статут и описание ордена.

Напишите отзыв о статье "Орден Кутузова"

Примечания

  1. Российская газета - неделя. 2014. № 44. С. 30.
  2. [mondvor.narod.ru/OKut.html Орден Кутузова: описание, статут, награждённые]

Ссылки

  • [award.adm.gov.ru/orden/orden_10.htm Изображения знаков ордена трёх степеней]
  • [www.rusawards.ru/ussr/ordena/007%20kutuzov/kavalery.htm Полный список кавалеров ордена Кутузова I степени]

Отрывок, характеризующий Орден Кутузова

В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.