Орден Чёрного орла

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Орден Чёрного Орла»)
Перейти к: навигация, поиск
Орден Чёрного орла
Оригинальное название

нем. Schwarzer Adlerorden

Девиз

Suum Cuique
(«Каждому — своё»)

Страна

Пруссия

Тип

Рыцарский орден

Статус

вручается как династическая награда Прусского Королевского Дома

Статистика
Дата учреждения

18 января 1701 года

Орден Чёрного орла (нем. Schwarzer-Adler-Orden) — высший орден Королевства Пруссии.

Учреждён королём Фридрихом I по случаю его коронации 18 января 1701 года. Один класс. Состоит из знаков: креста, звезды и ленты оранжевого цвета. Большой крест ордена также носили на золотой цепи.

Гроссмейстером состоял король; сыновья короля становились кавалерами ордена при рождении. Из иностранцев орден Чёрного орла жаловался государям и высшим государственным сановникам; немецким подданным — за военные и гражданские заслуги. Знаки ордена: светло-синий восьмиконечный крест с 4-мя чёрными орлами в углах и шифром FK на среднем щите, надеваемый на широкой оранжевой ленте через плечо, и восьмиконечная серебряная звезда, с чёрным орлом на оранжевом поле и девизом «Suum cuique».

Лента ордена Черного Орла пожалована «своему» Выборгскому 85-му пехотному полку, 18 декабря 1888 года, шефом (почётным командиром) полка Императором Германским Вильгельмом II.

Изображение Большого креста (одного из знаков) ордена на цепи было размещено на государственном гербе Германской империи (Большой герб Империи — герб Его Императорского Величества).





Известные Российские кавалеры

Положение о награде

Знаки ордена

Напишите отзыв о статье "Орден Чёрного орла"

Примечания

  1. [mysteriouscountry.ru/wiki/index.php/Витте_Сергей_Юльевич/Воспоминания/Царствование_Николая_II/Том_I/Глава_VIII Воспоминания. Царствование Николая II. Витте С. Ю.]

Литература

Ссылки

  • [zasluga.net/Europe/Germany/GermanyStates/Prussia/BlackEagle/BlackEagle.htm Орден Чёрного орла, Страница Юрия Яшнева.]

Отрывок, характеризующий Орден Чёрного орла

– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.