Ординарий (литургия)

Ордина́рий (позднелат. ordinarium) — постоянные, неизменяемые тексты литургических служб католиков — мессы и оффиция, а также распевы этих текстов. При том что тексты ординарных молитв день ото дня возобновляются неизменно, их музыкальное оформление постоянно изменяется.

К числу ординарных текстов относят Kyrie, Gloria, Credo, Sanctus, Agnus Dei — пять молитв всякой мессы, при распеве образующих соответственно пять её текстомузыкальных форм. Именно эти формы (с небольшими вариантами членения) использовали профессиональные композиторы эпохи Возрождения, барокко (например, Палестрина и И. С. Бах) и позднейших эпох, вплоть до наших дней, для создания собственных концертных сочинений, которые они называли также «мессами» (в литургическом смысле такие сочинения мессами, разумеется, не являются).

В число ординарных текстов григорианской мессы до конца Средних веков входила и небольшая отпустительная молитва Ite missa est (или в мессах без глории — Benedicamus Domino). Зачастую Benedictus (две последние стиха в Sanctus) выделялся в самостоятельный раздел. По такому счёту, ординарных частей мессы было шесть или семь.

Ординарные песнопения мессы с XI в. для удобства начали собирать в сборники, которые назывались «кириа́лами» (лат. kyriale, от Kyrie). Со временем кириалы стали обязательной составной частью певческих книг для мессы, так называемых градуалов. Основу дореформенного ватиканского кириала (например, как в популярной книге Liber usualis), где ординарные распевы собраны в типовые группы по приуроченности к тому или иному классу церковных праздников, составил францисканский миссал XIII века.

См. также

• Проприй

Литература

• Dijk S. van, Walker J.H. The origins of the modern Roman liturgy. London, 1960.
• Ordinary chants // The New Grove dictionary of music and musicians. London; New York, 2001.

Отрывок, характеризующий Ординарий (литургия)

– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.