Ордовики

Ордовики (лат. Ordovices) — кельтское племя, занимавшее в эпоху железного века земли в центральном и северном Уэльсе (территории традиционных графств Мерионетшир и Карнарвоншир, вероятно также западную часть Поуиса и остров Англси).

Племенное название «ордовики», по основной версии, означает «люди с молотами», происходя от общекельтского «ord» — «молот» (варианты: ирландский «ord», валлийский «gordd» или бретонский «horzh»).

Подобно своим соседям силурам ордовики были народом воинственных охотников и скотоводов. Страна ордовиков характеризуется большим количеством укреплённых поселений на вершинах холмов.

История

Ордовики появляются в истории вслед за силурами, в качестве последнего племени оказавшего поддержку Каратаку в борьбе против римского завоевания Британии.

На протяжении двух лет после поражения силуров и бегства к ордовикам Каратак вёл партизанскую войну с римлянами, базируясь в предгорьях Сноудонии. Пропретор провинции Британия Осторий Скапула в это время проводил подготовку к окончательному присоединению земель кельтских племён Уэльса и разгрому Каратака. В поддержку XX Легиону Валерия из лагеря Мандуесседум (лат. Manduessedum, совр. Манчетер, Лестершир) в Вирокониум (лат.  Viroconium, совр. Роксетер, Шропшир) был перебазирован XIV Легион Гемина. Объединенными действиями двух легионов в 50 году в битве при Каэр Карадок армия ордовиков была разбита, Каратак вновь был вынужден бежать, вскоре был схвачен и отправлен в Рим.

В течение следующих тридцати лет ордовики практически не упоминаются в источниках. Тем не менее, деятельность духовного центра кельтов на острове Мона (лат. Mona, совр. Англси) не остаётся без внимания римской военной администрации. В 61 году Светоний Паулин проводит карательную операцию на острове, сопровождающуюся уничтожением священных мест друидов.

Окончательное подчинение силуров осуществил в 78 году Гней Юлий Агрикола. Практически перед самым назначением этого нового наместника провинции, ордовики полностью уничтожили римский отряд конницы, стоявший на их территории. Агрикола не замедлил с ответом и совершил рейд по землям племени силами XX Легиона, легатом которого он некогда был. По словам Тацита он «практически уничтожил всё племя …» . Такое утверждение римского историка могло иметь под собой основания, поскольку городские поселения стали развиваться в этих местах только в третьем столетии.

Область ордовиков не имела латинизированного гражданского или военного центра. Основными населёнными пунктами этих земель являлись: Брановиум (лат. Branovium, совр. Лейнтвардин, Херефордшир), Сегонтий (лат. Segontium, совр. Карнарвон, Гуинет) и друидический центр на острове Мона.

После прекращения римского протектората над Британией на землях ордовиков образовались валлийские королевства Гвинед и Поуис.

Имя ордовиков увековечено в названии ордовикского геологического периода, описание которого произвёл Чарльз Лапуорт в 1879 году на основании данных, полученных им в землях, ранее принадлежавших ордовикам. Также этноним сохранился в названии местечка Динорвиг (валл. Dinorwig, «форт ордовиков») в Северном Уэльсе.

См. также

• Деметы
• Декеанглии
• Силуры
• Кельты
• Римская Британия

Ссылки

• [web.archive.org/web/20150918015105/www.roman-britain.org/tribes/ordovices.htm The Ordovices]
• [www.historyfiles.co.uk/KinngListsBritain/PrydenWales.htm#Ordvices Ordovices]

Отрывок, характеризующий Ордовики

«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.